Актер — иероглиф29 июня 2009

Текст Леды Тимофеевой

Чеховский фестиваль,

Москва 2009

Спектакль «Курсив»

тайваньского Театра танца Claud Gate

Философия письма

Каллиграфия — древнейший вид изобразительного искусства, воплощенный во многих традициях письма различных стран мира. До сих пор ведутся споры о том, что же в этом виде искусства субъект, а что объект — иероглиф, или воспроизводящий его человек. Тот, кто серьезно изучает культуру Азии, знает, что иероглиф (китайский или японский) — это письменный знак, который воспроизводит звук или слог — морфему, сочетание иероглифов в определенном контексте и последовательности становится словом. В китайском, японском и корейском языке слово «каллиграфия» записывается двумя иероглифами, буквальный перевод которых — «путь пишущего». «Путь» читается как духовный выбор, внутреннее стремление обнаружить в искусстве письма философию жизни. Именно ее предложил познать танцовщикам хореограф Лин Хвай-мин. Он долго изучал китайскую каллиграфию, пока не обнаружил в ней «предельно сфокусированную энергетику».

Занятия этим видом искусства стали для труппы постоянными, постепенно переходя в импровизацию, в которой танцовщик становился «пером, изящно прорисовывающим тот или иной иероглиф». Из этих опытов в 2001 году родился спектакль «Курсив» тайваньского Театра танца Claud Gate, представленный в начале июня московской публике в рамках VIII Международного театрального фестиваля им. Чехова.

Claud Gate спектакль «Курсив» Claud Gate спектакль «Курсив»

Линии «Курсива»

В композиции спектакля — процесс каллиграфического письма. В начале постановки — на сцене группа танцовщиков в черных и белых комбинезонах. Актеры двигаются, повторяя основные линии, элементы и ключи иероглифики. Затем на сцене остается одна танцовщица, а на черном фоне задника появляется экран, на котором линия за линией вырисовывается знак. Девушка начинает свой танец с движения руки, будто бы вознося кисть над листком рисовой бумаги.

Белый экран скользит по черному фону, меняясь в размерах, и элемент за элементом материализуя целые тексты — памятники китайской каллиграфии. Актеры танцуют смысловое значение иероглифа и как бы пишут его в пространстве сцены телом-кистью. Поразительно, что для погружения в спектакль совсем не обязательно знание языка, зритель интуитивно чувствует, какое движение танцовщика будет завершающей чертой к тому или иному тексту на экране.

Видео со спектакля «Курсив»
Загрузите флеш-плеер.
Видео со спектакля «Курсив»

Кульминация спектакля — мизансцена, в которой черное сценическое пространство: задник, пол, кулисы — заполняется белыми иероглифами. На телах полуобнаженных танцовщиков луч проектора оставляет те же следы китайской каллиграфии, что и вокруг. Сцена превращается в космический вакуум, в ту самую модель мира, где актеры — листки бумаги, где чья-то невидимая кисть пишет свои тексты.

Столь же эффектна мизансцена, в которой четко различимы параллели с традиционным китайским театром. Рядом с правой кулисой разворачивается белое полотно с иероглифами, а на сцене появляется танцовщица в костюме с невероятно длинными рукавами. Здесь черное шелковое полотно ткани становится продолжением руки, кисти, изящное движение которой оставляет на бумаге мазки туши, из которых и родится знак, слово, текст.

Текст мира

Конечно, для азиатской культуры тела и движения танцовщики Лин Хвай-мина не делают ничего сверхъестественного. Под музыку, похожую на традиционную, но исполняемую современными инструментами, актеры на секунды зависают в воздухе, изгибаются, словно кончики кистей, то двигаются в четком синхроне, то рассредоточиваются в сценическом пространстве, существуя независимо друг от друга, проявляя характер, как значение, смысл отдельного иероглифического знака. Так среди иллюстраций из древних текстов танцовщик сам становится иероглифом.

Язык танца в спектакле — своеобразный способ рассказать о мире как о едином тексте, в котором все сущее есть самостоятельный знак. Тело актера, мастерски владеющее элементами восточных единоборств, классическими движениями традиционного китайского театра, хорошо знакомое с современным contemporary dance, — и есть поясняющий курсив, добавленный автором-режиссером к древним символам.


Другие статьи из этого раздела
  • Парад румунського театру: Національний театральний фестиваль в Бухаресті

    Кістяк театрального фестивалю в Бухаресті — найголовнішої театральної події року в країні — складався із набору вистав за класикою, поруч із якими виборювала собі місце молода румунська альтернатива. Окрім насиченої театральної програми, фестиваль мав також теоретичну частину, де можна було послухати лекції відомого американського режисера та теоретика театру Річарда Шехнера, відвідати презентації книжкових новинок на театральну тематику за останній рік, а також переглянути документальні фільми про Гротовського, Сару Кейн та інших театральних метрів
  • Гоголь. Вечера

    Вот уже пять лет в Москве существует еще одно оригинальное и метафизическое пространство, где звук — равноправный участник и персонаж постановок, это — SounDrama. Эта студия-театр основана коллективом Пан-квартета во главе с их лидером, актером-режиссером-композитором, Владимиром Панковым.
  • «Распутник»

    Театр на Печерске, спрятавшийся в дворах Шелковичной улицы, где он обитает с 2000-го года, пополнил в завершающемся сезоне свой непогрешимый с позиции качества репертуар очаровательной философской комедией. Эта постановка из ряда тех, что окрыляют зрителя, одаривают неисчерпаемой харизмой, блестящим дарованием и фантастической энергией исполнителей. Спектакль воспроизводит один день из жизни выдающегося мыслителя Дени Дидро, будто Шмитт придерживался при написании пьесы давно забытого закона классической драматургии: один спектакль — одни сутки
  • «Облом off»

    Харьковский театр «Новая сцена» показал в Киеве своего «Облом offа» по пьесе российского драматурга Михаила Угарова «Смерть Ильи Ильича». Постановка харьковчан откровенно проиграла пьесе: Николай Осипов, режиссер и основатель театра «Новая сцена», не нашел должного голоса для этого спектакля.
  • «Сніданок з ворогом»: дещо інше, ніж вистава

    Антон Романов поставив п'єсу не за Аррабалем у Черкаському театрі

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?