Современная драматургия16 февраля 2009

Застоявшаяся кровь

Текст Марыси Никитюк

Драматургию невозможно писать в стол, как литературу, например, ожидая более подходящего времени, более заинтересованного театра, более умного читателя/зрителя. Достоверность сценического языка достигается непосредственной работой автора с театральным коллективом, драматическое искусство более актуализировано, привязано к современности и к театральному процессу.

Неслучайно Томас Остермайер, будучи молодым и перспективным режиссером, а главное проницательным человеком, в начале своей карьеры поддержал инициативу британского театра Роял Корт в поисках «новых авторов» в Германии, понимая, что сильной молодой режиссуре нужны такие же сильные и новые тексты.

Украинские театры сегодня не заинтересованы в том, чтобы появлялись современные драматурги. Стремясь сокращать расходы и минимизировать риски, они неохотно берут в работу новый текст. Куда легче спрятаться за широкие плечи кого-нибудь солидного: Оскара Уайльда, Шекспира, Ануя, Набокова, Чехова и т.д. Во-первых, не нужно платить авторский гонорар, а, во-вторых, выдающееся имя в любом случае спасет от полного коммерческого краха. Но такая ситуация ведет к неизбежному вырождению театрального процесса, который не включен в современность, не отвечает на ее темы и не содержит художественной реакции на нее.

В Украине есть определенное творческое поле для драматургов: Центр Леся Курбаса время от времени издает сборники лучших пьес, литературный конкурс «Коронация слова» имеет номинацию «Лучшая пьеса», поддерживают современную драму молодежные театры (например, киевский Молодой театр), но в целом этого слишком мало, чтобы сформировалось направление современной отечественной драматургии, и появились качественные тексты. С одной стороны, нужно отдать должное тем, кто вопреки убыточности (творческой и коммерческой) этой профессии продолжает в ней работать, но, с другой стороны, нельзя не сказать, что те тексты, которые есть, мягко говоря, не избавлены провинциального душка. За исключением работающих на Россию М. Курочкина, Н. Ворожбыт и Клима, больше, пожалуй, некого поставить в ряд качественных и востребованных современных драматургов. Почему? Потому что отсутствие запроса на хорошую драматургию ─ следствие не только скупости (читай, бедности) и недальновидности отечественных театров, но еще и неготовности отечественной публики к новой, современной, оригинальной, экспериментальной драматургии.

Если представить себе среднестатистического киевлянина, то, вероятно, этот «тип» вряд ли кому-либо придется по вкусу. Так почему же ему, этому «типу», должен прийтись по вкусу Жан-Поль Сартр, или Юкио Мисима, или Клим? Только в Харькове, где интеллигенция ориентируется прямиком на Москву, минуя мещанский Киев, ставят авторов российской «новой драмы» (Ю. Клавдиева, М. Курочкина, И. Вырыпаева), а в самом Киеве только ДАХ в прошлом году поставил клавдиевскую «Анну» и пару немецких современных текстов.

Книга может обращаться к будущему читателю, минуя современников, но пьеса ─ только к сцене, а сцена ─ к современному зрителю. Соответственно наши театры ─ это то, что запрашивает и заслуживает украинское общество. Понимая это, украинские театры должны быть более дальновидными. Если драматургу, чтобы написать хорошую пьесу, нужен театр, то театру, чтобы расти, нужен качественный зритель, а для этого его необходимо приучить к более сложному сценическому языку, воспитывать в нем более утонченное эстетическое восприятие и при всем этом ─ быть понятным, говорить на одном с этим зрителем языке, быть современным и своевременным. Иначе молодежь пойдет куда угодно, но только не в театр, и будущего зрителя просто не будет, как, впрочем, и самого будущего для театров.

Что делать в условиях тотального государственного безразличия (и как следствие ─ безденежья)? Понять, наконец, что оно, это безразличие, неизбежно, и надеяться только на внутреннюю, профессиональную консолидацию. Пока художественные руководители украинских театров не перестанут быть маленькими хозяевами своих маленьких театральных хуторов, не поймут, что помимо их личных творческих (и коммерческих) интересов есть еще и театральный процесс, а у них как у профессионалов, должна быть перед ним ответственность, до тех пор это будет театр пыльной классики и пьес-однодневок.


Другие статьи из этого раздела
  • Клим: «Нет нации — нет театра»

    Один из признанных лидеров ново­го русского театра, он в начале 90-х последним покинул блиндаж легендарных экспериментальных Творческих мастерских в Москве. Говорят, когда изнуренные неустро­енностью, нищетой и безвестностью мастерскую Клима оставили послед­ние актеры, он продолжал выпол­нять ежедневные тренажи в оди­ночестве. Скорее всего, это миф. Показательный, однако.
  • Британская сцена: картина из осколков

    Четко сказать, что популярно в Англии, сложно, но у британского театра есть одна яркая особенность — он логоцентричен. Здесь много говорят. В Роял Корт (Royal Court Theatre) так и сказали: «Могут десять минут только трепаться» — дает о себе знать непрерывающаяся со времен самого Шекспира драматургическая традиция.
  • Сергей Федотов: «МакДонах — это антиТарантино»

    2 спектакля Сергея Федотова по пьесам всемирно известного драматурга Мартина МакДонаха покажут на ГогольFestе: 24 сентября «Красавицу из Линэна» и 25-ого — «Череп из Коннэмары». Порталу Сергей рассказал о мистике в театре, о новом психологизме, новой драматургии и о Мартине МакДонахе
  • Звернення представників театральної спільноти до учасників віче  «День гідності» на ЄвроМайдані

    Наш Майдан, наші барикади і наші плакати — це не тільки зразок народної мужності та громадського супротиву. Це блискучий зразок сучасного мистецтва, живого театру, демонстрація народного таланту і креативу.
  • Оксана Дудко: «Ми придумали фест, де можна було все»

    Львівський фестиваль аматорських театрів і театрів-студій «Драбина» вже вшосте завершив собою мистецький листопад. Розпочата як студентська витівка, «Драбина» за шість років перетворилася на офіційний повномасштабний фестиваль. «Драбина» на сьогодні впевнено зайняла свою нішу в культурному житті міста. Оксана Дудко, одна з організаторів «Драбини», розповідає про фестиваль, його справжні цілі і його невдачі.

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?