Чистилище: постсоветская версия23 декабря 2009

Надежда Соколенко

Что: премьера спектакля «Торчалов» по пьесе «Страсти по Торчалову»

Где: Киевский академический Молодой театр

Когда: 05.12.09

Драматург: Никита Воронов

Режиссер: Станислав Моисеев совместно с Валерием Легиным

Попал в больницу с сердечным приступом. Друзья постарались, оформили в палату-люкс. А просыпаешься в мрачном клоповнике, и дед, сосед по палате, намекает, что это уже мир иной и предлагает измерить пульс. Пульса нет. Волей-неволей поверишь, что умер, хотя ни ангельского пения не слышно, ни света в конце туннеля не видно. Ах, да, свет. Дед зажигает тусклую лампочку над нескладно сбитым столом. Это предлагаемые обстоятельства, в которых оказался главный герой пьесы Воронова «Страсти по Торчалову» — респектабельный политик, в прошлом партийный функционер, Павел Максимыч Торчалов (Владимир Кокотунов).

«Торчалов» продолжает ряд спектаклей Станислава Моисеева, в которых он норовит прикоснуться к миру инфернальному, потустороннему, заглянуть и проверить, как это — жизнь после смерти. Раньше любое произведение в Моисеевских руках превращалось в гротескную черную комедию, и, вроде бы, живой мир начинали населять персонажи насквозь прогнившие, мертвые. Мир мертвых в «Торчалове» настолько обыден, что даже не интересен. Актеры форсируют голос, перебрасываются репликами, словно мячиками, стараясь побыстрее отфутболить их к зрителю, и никакого взаимодействия и ансамблевости игры на сцене не наблюдается. И думается, что лучше бы и правда, мир после смерти оставался таким, о котором никто бы не знал и даже не догадывался.

Дед Кушка (Ярослав Черненький), Павел Максимыч Торчалов (Владимир Кокотунов) и Лизавета (Ирма Витовская) Дед Кушка (Ярослав Черненький), Павел Максимыч Торчалов (Владимир Кокотунов) и Лизавета (Ирма Витовская)

События пьесы происходят в чистилище, герои называют его — «отстойник». За окном камеры-палаты темно, и только звон трамвая прорывается сквозь вязкую тишину. Правда, режиссеры одним звуком не ограничились и пустили бегать по замкнутому кругу на сцене детский паровозик. Здесь свои, практически зоновские расклады, своя иерархия и… удивительные обитатели. Дед Кушка (Ярослав Черненький) — простой водитель, уже не один десяток лет чистящий туфли для еще более древнего «пациента» — красного комиссара в кожанке и с красным бантом Сашки Пыжова (Дмитрий Тубольцев). В гости приходит и единственная постоялица — селянка-служанка Лизавета (Ирма Витовская), свидетельница знаменитого Московского пожара 1812 года, да еще прислуживающая жене Пушкина.

Сашка Пыжов (Дмитрий Тубольцев) и Лизавета Сашка Пыжов (Дмитрий Тубольцев) и Лизавета

Все собравшиеся здесь задержались лишь потому, что не могут вспомнить свой главный грех на земле. И тут уже автор пьесы Никита Воронов расходится не на шутку, играясь с относительностью любого человеческого поступка, отрицая и христианские заповеди и прочие законы морали, доказывая, что, вполне вероятно, законы и принципы небесной канцелярии совершенно иные.

Каждый перебирает в памяти чуть ли не поминутно свою жизнь на земле, вспоминает очередной грех и замирает в ожидании, что вот раздастся спасительный звонок и его отправят дальше.

Унылость, казенность и временность, будто задержавшись в зале ожидания, пространства пьесы подчеркнута в сценическом оформлении Ларисы Черновой — сбитый из досок и расположенный под углом к зрительному залу помост, одинаковые стандартные койки, черное постельное белье, замотанное сверху пленкой, — видно, чтобы не особенно пачкалось, — покореженные алюминиевые кружки в рассыхающемся шкафу. Даже охранники-самоубийцы и, по совместительству, психологи комендант Римма (Анна Васильева) и Степан (Юрий Потапенко), помогающие постояльцам вспоминать свои проступки, одеты поверх обычной одежды в полиэтиленовые прозрачные плащи.

Комендант Римма (Анна Васильева) и Торчалов Комендант Римма (Анна Васильева) и Торчалов

И в самой пьесе, и в постановке есть много логических несостыковок и недоговоренностей, а также озлобленности и ерничания над нашими временами. В отношении драматургического материала это понятно — пьеса писалась в середине 1990-ых, в смутное кризисное время. Много ли изменилось за эти-надцать лет? Все также на ура воспринимается любая, пусть даже весьма скабрезная, шутка-кивок в сторону отечественных политиков — зал взрывается аплодисментами. Впрочем, над политиками в наше время не шутит только ленивый. Так что «Торчалов» на сцене Молодого театра кажется всего лишь повторением пройденного. К тому же, если до начала нового тысячелетия стремление увидеть политика с человеческим лицом, пусть и грешного, но стремящегося к справедливости и к благосостоянию своей страны на деле, а не на словах, еще хоть как-то оправдано, то в 2009 подобный прием выглядит настолько натянутым, что даже за «рождественскую сказку» не сойдет.


Другие статьи из этого раздела
  • …Или все что угодно после просмотра «Марат/Сад» в театре Русской драмы им. Леси Украинки

    Времена жуткие: в воздухе пахло кровью и порохом, на баррикадах гавроши рвали грудь свободе Делакруа и мочились на отрубленные головы аристократов и королей. Марат — одно из главных действующих лиц революции, перед смертью, изводя себя мыслями о революции, он томился в ванной, спасаясь от экзем. Эти соблазнительные картины имеют к рецензии весьма отдаленное отношение, но мне всегда хотелось литературно помечтать на тему «революция и я»: подглядеть за бесчинством черни на улицах дымящегося Парижа, где одновременно в одну эпоху собрались все волнительные персонажи: Шарлотта Корде, Бонапарт, Маркиз де Сад, Мария Антуанетта и Марат.
  • Поэтическая Санта-Барбара в Молодом театре

    Андрей Билоус поставил «Жару» по повестям Ивана Бунина
  • Игры Олигархов: Двойной прицел

    Политику и меценату Александру Прогнимаку пока высказываться — рано, ибо его совместное с режиссером Виталием Малаховым творение «Игры олигархов» — чудовищная помесь КВН-шаржей на тему отечественного телевидения, политической рекламы и бородатых анекдотов. И, что хуже всего, шарж поверхностный, неглубокий и достойный в свою очередь шаржей на самое себя
  • Один злотий за контркультурний театр

    Більшість «залежних театрыв» ─ це студентські чи напівпрофесійні колективи, які не утвердилися поки що в театральному світі ─ так званий альтернативний театр. Щоб розширити коло його зацікавлених глядачів, організатори Фестивалю залежних театрів у Познані встановили символічну ціну на всі вистави ─ один злотий.
  • Приговор Медея

    Поставленная в 2009 году Кама Гинкасом «Медея» в Московском ТЮЗе однозначно является образцом сложного и высокого искусства. Русская режиссерская школа учитывает все: текст, игру актеров, их тональность, ритм, мизансцены, декорации. Ни одного пустого звука, ни одного холостого движения — в  «Медее» все работает на укрупненную Гинкасом идею — Права на трагедию. Это спектакль противопоставлений и контрастов

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?