|
|
Свои главные произведения Шекспир написал для общедоступного народного
театра. В те времена театр считался развлечением сравнительно низкого рода.
Достаточно сказать, что в пределах Лондона городские власти не разрешали
строить театры и давать публичные представления Буржуа-пуритане, управлявшие
муниципалитетом столицы, видели в театрах источник разложения нравов и одну
из причин распространения эпидемий чумы. Театры строили за городской чертой,
там, где находились всякого рода злачные места и такие развлечения, как
загоны для травли медведя и арены для петушиных боев.
|
|
Тексты Камю ходили в Париже по рукам. Жан Вилар заинтересовался «Калигулой» — двадцать пять персонажей! Эрран прочел обе пьесы и решил, что на волне успеха предыдущих двух вещей, «Постороннего» и «Мифа о Сизифе», в театре лучше начать с чего-нибудь камерного. Первая рабочая встреча состоялась на квартире самого Эррана, над театром, неподалеку от бульвара Османн.
|
|
АННА: Некоторое время назад всё было по-другому. Настолько по-другому, что уже и никто не помнит это время. Есть такая примета: если надолго предоставить вещь саму себе, у этой вещи появляется характер. Появляется своё мнение. Сознание. И эта вещь уже не бывает больше та, что прежде. Когда это случилось с нами? Из-за чего? Вряд ли кто-то помнит. Тот-Кто-Слушает-Спящих, наверное, помнил. Но он мало с кем разговаривал. Говорил, что ему нечего сказать тем, кто убивает друг друга. Деревня всегда была сама по себе. А в последние годы — особенно. Нам, наверное, всегда этого хотелось. Быть совсем свободными. К нам приезжали и поселялись жить люди, имеющие мало представления о другой жизни. Бывшие зеки, пэтэушники, неудачники, сдвинутые мечтатели, романтики, мистики, сумасшедшие проповедники, сектанты… Наверное, в какой-то момент деревня стала таким местом, где сошлись люди, не представляющие для себя жизни без насилия. Зачем я всё это говорю? Вряд ли кого-то интересуют мои мысли. Наверное, именно поэтому я высказываю их здесь, одна, облекая их в такие умные слова и обороты, которыми у нас в деревне никто не пользуется
|
|
Я не знав, що так буде вічно. Я думав, що це так, гра «Піф-паф, ти — мертвий». Думав, варто лише натиснути клавішу, і усе можна буде розпочати знову. Невже я не матиму другого шансу? Коли я убив вас, я убив увесь сенс свого життя.
Я більше ніколи і нічого не буду любити. Ніколи.
|
|
Луис Бунюэль (1900‑ 1983) — один из крупнейших мастеров мирового кино. В основе сборника — книга Л.Бунюэля «Мой последний вздох» — воспоминания режиссера о встречах с такими замечательными людьми, как Федерико Гарсиа Лорка, Сальвадор Дали, Луи Арагон, Поль Элюар, Пабло Пикассо, Чарли Чаплин, Сергей Эйзенштейн, и многими другими. Читатель найдет в ней также рассказ о гражданской войне в Испании, непосредственным участником и свидетелем которой он был.
|
|
4. Дом
(отрывок из книги)
его почти не видно, вход очень хорошо замаскирован. Даже если вы споткнетесь в нескольких метрах от него (а споткнувшись, люди, как правило, начинают смотреть по сторонам более тщательно), вряд ли вы его заметите. Да так близко, не попавшись ни в одну ловушку, вы вряд ли и подойдёте. Даже если и так, я вас сниму. Если вы видите наш дом — значит, и я вас вижу. Так всё устроено. И вы умрёте.
Я называл наш дом Кордоном. Она — Материнской платой.
В книге написано, что дом у нас был большой. Это не совсем так.
|
|
П’єса в 3-х діях.
Дійові особи:
МАРТА.
МАРІЯ.
МАТИ.
ЯН.
СТАРИЙ — щось на кшталт служника в пансіонаті.
|
 |
Поволі, Войцеку, поволі. Усе як треба. Цей хлопець геть тобі запаморочить
світ. І що б я робив із тими зайвими десятьма хвилинами, коли ти закінчиш сьогодні
зарано. Войцеку, ти б таки подумав. Адже маєш якихось тридцять літ жити. Це ще
триста шістдесят місяців — а скільки тих днів, годин, хвилин. Ну, навіщо така
демонська сила часу? Ану, використай його, Войцеку, Га?
|
|
Сгорел дом, а в доме две собаки.
Одна — черная, сука, дворняжка, а вторая — овчарка, полугодовалый кобель. Держал обеих в сарае, взаперти, чтобы они, не убежали, пока не доделаю забор вокруг дома, осталось то метров пять протянуть проволоки, и все готово, но тут, пожар, дом как картонка сгорел минут за двадцать, и сарай, и собаки, и все нажитое за долгие годы имущество, и документы, и деньги, и все мои планы на будущее, все обратилось в серый пепел, ничего не осталось, только я и июль месяц, посреди которого, и сотворилась со мною вся эта, беспощадная дребедень
|
|
Берлин.Ранняя зима. Дождь…Улица. Двор. В глубине двора автомастерская.
Вывеска. Турецкое имя. Несколько запертых гаражей в ряд. Желтая телефонная будка. Помятый человек, начало 30-ти, входит в нее, вставляет в прорез краточку, снимает трубку, набирает номер, ждет. Никого. Это Клаус Клаус.
|
|
«Чекаючи на Годо» 
Ігор Постолов 
Микола Хвильовий: Останній Романтик 
Соломія Мельник 
Два в одному. «Едіп. Собача будка» 
