О тех, кому принадлежит власть

В Театре им. И.Франко выпустили долгожданную премьеру – «Эрика XIV» Августа Стриндберга в постановке художественного руководителя театра Станислава Моисеева. Идея обратиться к пьесе шведского классика возникла у режиссера еще пять лет назад, когда театром руководил Богдан Ступка, а работа над спектаклем с перерывами проходила около трех лет.

Шекспір vs Богомазов

На горішньому поверсі офісного будинку, в клаустрофобному приміщенні в кінці вулиці Гончара є театр. Якщо добре розійтися фантазією, то замість театру Вільна сцена можна уявити собі булгаківську квартиру № 50 — де в буквальному сенсі вміщаються цілі світи: абсурдиста Іонеско, авангардиста Кольтеса, сучасного німецького драматурга Шімільппфенніга. Зрештою у безрозмірну кімнатку вліз і Шекспір, щоправда перформансований, переведений в режим оперних практик і сучасного актуального танцю.

Театр — смерть

Мир «Гамлета» для Оскараса Коршуноваса — это мир театра, трагической клоунады. Жители датского королевского замка пребывают в тревожном сумраке сценической коробки, они лицедействуют, умея мимикрировать под любую роль в любых обстоятельствах и идя по жизни словно в пространстве игры, осознавая степень содеянного перед лицом кровавого финала, когда нечего и сказать, кроме «Дальше — тишина».

Західний ГогольFest 2009: грація, пластика, магія

В цьогорічній театральній програмі ГогольFestу нас чекають несподіванки. Доведеться відмовитись від традиційного уявлення про театр і зануритись у вир експериментів, філософії, пластики, хореографії — магії, яка, сподіваємося, подарує українському глядачу справжню естетичну насолоду.

Голем. Долгое путешествие

Театр московского режиссера Бориса Юхананова, ученика Анатолия Васильева, никогда не был в мэйнстриме и туда, понятное дело, не стремился. Его спектакли-испытания, раскрывающие на территории интеллекта и мистериального театра глубокие смыслы, не создаются, чтобы ублажать публику. Каждый должен терпеть муку рождения мысли: режиссер, актер и, в конечном итоге, зритель. Сейчас Борис Юхананов пытается создать театр там, где, казалось бы, его быть не может, — на фундаменте еврейской религиозно-философской мысли.