«Великая Война» ^{03 декабря 2009}

Текст Марыси Никитюк

Фото предоставлены фестивалем NET

Данный критически обзор является совместным развернутым размышлением выдающегося российского режиссера Бориса Юхананова и театрального критика Марыси Никитюк над экспериментальным спектаклем «Великая война» роттердамского театра Hotel Modern — в редакции Портала

Фестиваль: NET, Центр им. Мейерхольда

Страна: Нидерланды

Роттердамский театр: Hotel Modern

Что: спектакль-кино в режиме реал-тайм «Великая Война»

Вывод: констатация относительности бытия

Мироощущение: буддийское

Фестиваль NET проходит при поддержке Министерства культуры РФ, Фонда Прохорова, Райффайзенбанка, Французского культурного центра иЦентра им. Гете

Сразу нужно отдать должное колоссальному труду и техническому уровню, которые были продемонстрированы московскому зрителю театром Hotel Modern.

На сцене — четыре стола, уставленных всякой дребеденью, здесь и миниатюрные, глуповатые, игрушечные солдатики и нелепые зайцы, и машинки, и щетки для обуви, и даже зеленый салат. Здесь рассыпана земля из невидимых глазу, воображаемых окопов. Из всего этого будет воспроизведена притча о «Великой войне», которую покажут на экране, засняв сыгранное в режиме реального времени. Несколько камер, стремительная смена ракурсов и кадров — перед нами лайф-монтаж, тщательно подготовленный и рассчитанный до секунды. Актеры быстро передвигаются от стола к столу, выполняя действия четко и слаженно, бесшумно воссоздавая целостную ленту истории.

Сначала зрителю демонстрируют карту Европы, с юмором повествуя о безмятежности мира накануне Первой Мировой войны. Но постепенно мифологизируя мир, повествование абсолютизирует всеобщность войны, вводя в нее все новых и новых участников. Это противоречит реальному ходу истории, но укрупняет абсурдность и безысходность войны абстрактной, всякой, любой. Искажая сценарий хроники, создатели спектакля подчеркнули тотальную историческую цикличность сценария общечеловеческого.

Так нидерландцы разыгрывали на карте мира для камер предисторию Первой Мировой

В начале действия на экране появляются четыре старческие, кукольные головы, по-стариковски дрожащие мелкой дрожью. Они смотрят друг на друга, на зрителя, а на фоне звучит старческий гул, словно в шахматном клубе для престарелых. Затем они бесшумно исчезнут, чтобы больше никогда не появится, но их растерянность, их подслеповатое недоумение, их немой вопрос обращен к миру. Зачем быть войне, если мир и без того достаточно абсурден в своем Великом круге Бытия, где рождение — это изначальная обреченность на смерть?

Великий круг бытия

Рождение — появление старичков, старые дети-боги в священном бормотании создают новые законы для нового мира.

Развитие — в предыстории к Первой мировой говорится о мощнейших достижениях человечества (стремительная техническая революция, зарождение масс и массового сознания, фрейдистское обращение к бессознательному и мировоззренческий переворот в искусстве, укрепление капитализма и назревание классовых противоречий и новых социально-философских доктрин). Выстраиваются условия для конфликта, неизбежные, фатумные стечения обстоятельств, поводом для вскрытия которых является роковое убийство австро-венгерского эрцгерцога Фердинанда — его убийство, собственно, и послужило историческим поводом для войны. Маленькая машинка эрцгерцога едет по карте Европы, а вокруг нее разложены перчатки — это убийцы. Шесть перчаток терпят неудачу, но машинка вдруг резко меняет свой маршрут, и попадает в руки последней, седьмой перчатки. Выстрел. Смерть. Начало Великой Войны.

Разрушение — собственно представление самой войны

Рождение — одна из завершающих сцен спектакля, в которой актеры месят землю и укладывают в нее аккуратной горкой тела солдат. На экране появляется холм, усеянный трупами, который актеры польют водой — так над убитыми пройдет дождь, потом — снег, потом снова — дождь. Сменят друг друга сезоны, чтобы подчеркнуть цикл жизни. И на холмике земли появятся листики салата — так появится новая жизнь. Вырастут новые леса, и меж этих лесов, между прочим, проедет машинка ерцгерцога.

Первое впечатление, что спектакль, повествуя о чавканье игрушечных сапог по солдатским траншеям, говорит о гуманизме и только о нем, о том, что война — это плохо. Но это только первый, самый верхний слой смыслов, самый очевидный тезис. «Великая война» — это абстрактная, холодная, рациональная, вызревающая веками и редактируемая поколениями, словно текст священных писаний, спектакль-притча. И эта притча об относительности бытия. Не случайно война эта — кукольная. И кукольные в ней человечки, и жизни — игрушечные. Это наглядная иллюстрация относительности масштаба. Масштаба исторического времени и жизни человека. Холодного расчетливого фатума, движущего огромный воз цивилизации, — и вселенского страха и отчаяния в крошечном сердце игрушечного солдатика.

В земле валяются тела крошечных солдатиков, а разливаемый дым, который тут же и снимают, на экране создает эффект газовой войны

В этом неумолимом тезисе об относительности — целомудренная красота неизбежности, буддийская созерцательность наблюдателя. Первозданная красота самого движения. После серии игрушечных бомбардировок, взрывов и разорванных крошечных тел, на месте трупов и холмов зацветут зеленые салаты, и мир вновь обретет свою красоту, осознав, что все в нем, в мире, правильно, в том числе — и война. И после разрухи, газовых атак и обстрелов зазеленеет новая эра, новый цикл бытия.

По завершению спектакля команда Hotel Modern пригласила зрителей на сцену, словно в музей, чтобы продемонстрировать, из «какого сора» они сделали свой небольшой шедевр. На экране — маленький серебренный торс Иисуса, одиноко выглядывающий из земли среди тел и осколков — символ беспомощности религии и веры, являющейся всего только элементом Бытия, но никак не им самим. Взгляд выхватывает этого маленького обрубленного Иисуса, и мелькает мысль, что колосья из щеток для обуви, дождь — из распылителя, взрывы — из бенгальских огней и петард, — все игрушечное вполне может быть подлинным, в зависимости от масштаба. Вот только независимо от масштаба все проходит… и на могилах зацветает салат.

Сжигая огнем аккуратно выставленные стебли зелени, зрителю показывали как горели леса во время бомбардировок, как содрогалась природа от человеческой находчивости

«Великая Война» нидерландского театра Hotel Modern