«Облом off» :: Teatre :: современный театр в Украине

«Облом off^{21 сентября 2010}

Текст Марыси Никитюк

Спектакль: «Облом off» харьковского театра «Новая сцена»

Режиссер: Николай Осипов,

Драматург: Михаил Угаров,

Показ: Киеве, ГогольFest, 8 сентября 2010 года

Харьковский театр «Новая сцена» показал в Киеве своего «Облом offа» по пьесе российского драматурга Михаила Угарова «Смерть Ильи Ильича». Пьеса, написанная в 2002-м и поставленная самим Угаровым в 2003-м в «Центре драматургии и режиссуры Рощина и Казанцева», — знаковая для российского движения «новой драмы».

А вот постановка харьковчан откровенно проиграла пьесе: Николай Осипов, режиссер и основатель театра «Новая сцена», не нашел должного голоса для этого спектакля. За исключением Обломова, ни один из персонажей не нашел своего подлинного образа. Если персонажи Угарова — самобытны и глубоки, то герои спектакля — односторонни и стереотипны: доктор похож на больного, впавшего в детство, Ольга Ильинская, — стереотипная стерва с мундштуком в зубах, Штольц — молодец-удалец.

Единственный, кто без штампов и клоунады смог передать своего персонажа, это Петр Никитин, исполняющий роль мягкого, открытого, мальчишеского Обломова.

Харьковчанам не только не удалось оживить написанных героев, но и своей игрой они превратили яркий, шутливый, ироничный текст в пресную тягомотину.

Обломов и врач

Хотя при всем при этом главные тезисы Угаровского «Обломова» прозвучали — измельчание человека, невозможность жить полноценной личностью в мелком мире («дроби придумали арабы… а что им было делить? Человека, что ли?»). Обломовщина у Угарова не отрицательное явление, это состояние кармической независимости — «добрые люди не работают и в сорок выглядят, как мальчишки». Это такое новое прочтение Гончаровского «Обломова» в контексте восточного противостояния изнурительному труду, труд — наказание и бремя, а обязанность трудиться, быть деятельным и активным членом общества — это тяжкая повинность, к которой склоняет человека болезненная амбиция.

Все это в спектакле есть, но оно теряется в актерских штампах, неуместной клоунаде и неинтересной, блеклой режиссуре.

Другие статьи из этого раздела

Юродивий Кармен

Український режисер Сергій Швидкий створив чудо-виставу, змусивши драматичного актора Кирила Біна танцювати химерний балет. Він спаяцував саму Кармен. О, ця зловісна і прекрасна жінка з присмаком крові, кожна акторка хотіла б зіграти рокову диво-коханку. Але Кармен екстравагантного хореографа-режисера Швидкого — це хлопчик-пава з гострим носом-дзьобом. Сцена терпіла ритми фламенко різних красунь в червоних платтях, настав час гротескній паві-трансвеститу з чорною панчохою на голові сколихнути уяви тендітних хлопчиків.

Дайсуке Миура: театр шока и подглядывания

Одним из самых ярких представителей японского театра последней волны является Дайсуке Миура, режиссер и драматург, создающий жесткие, если не жестокие картины мира, не без наслаждения преподнося их зрителю. Плотоядный, физиологический, зацикленный на темах секса, насилия, обличающий самые темные стороны человеческой души, Дайсуке Миура вошел в театральный мир Японии в 2000-х годах.

«Доньки-матері». Світ навпаки

Невинна й стара гра дитинства, в котру бавляться маленькі дівчатка, у виставі молодого режисера Ігоря Матієва показана в абсолютно новому світлі. Це історія про двох жінок — представниць «найдавнішої професії», — яких забаганка клієнта зводить у одній квартирі, де вони повинні грати ролі «доньки-матері»

Тургенев по Фрейду

По традиции, название пьесы в Театре на левом берегу Днепра изменили. Был «Месяц в деревне» господина Тургенева, а вышло… «Высшее благо на свете» господина Билоуса. В «Месяце» была типичная тургеневская элегия, граничащая с наивной сладковатой сентиментальностью, а в «Высшем благе» получилось море зловещей любви. Здесь все любят друг друга и все — не взаимно, а посему — воспламеняются, бьются в конвульсиях, сходят с ума, погибая от страсти.

Фантасмагории чешского театра

Пражская литературная школа наиболее известна в мире мрачной мистикой Франца Кафки, а также магической готикой Густафа Майринка. Одним из представителей этой условной группы был и чешский немец Иоганнес Урцидиль, менее известный русскоязычному читателю. Широкая популярность к Урцидилю как к поэту и новеллисту, автору коротких рассказов пришла в 1950-м году. Чехи, хорошо прочувствовав природу своего литературного наследия, а также мистический дух Праги, воплощают его в театре, основные черты которого: интеллектуальность, фантасмагория, примат темного сюрреалистического начала.

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

Самое популярное

«Облом off21 сентября 2010