Рубрика: «Литература» / Классика

Текст Мальвины Вороновой

Владимир Набоков^{18 мая 2009}

Целомудренная страсть интеллекта

«Ненавижу вульгарность этого „общечеловеческого интереса“ — шуршание юбок и хихиканьки в коридорах времени — ни один биограф никогда не заглянет в мою собственную жизнь» ─ Владимир Набоков

Биографическая справка[*]

Полное имя: Владимир Владимирович Набоков

Дата и место рождения: 10 (22) апреля 1899 года, Санкт-Петербург, Российская империя

Отец: известный российский ученый и политик Владимир Дмитриевич Набоков

Мать: Елена Рукавишникова

Род деятельности: поэт, прозаик, драматург

Литературное направление: модернизм

Псевдонимы: Сирин, Вивиан Дамор-Блок

Эмиграция:Германия, США, Швейцария

Увлечение жизни: энтомология

Коммерческий успех: роман «Лолита»

Смерть: 2 июля 1977 год, Монтрё, Швейцария

Владимир Набоков

Если поставить несколько зеркал так, чтобы каждое удваивало отражения всех, то получится мистическая углубленная реальность, убегающая коридорами бесконечности. Там из сонного кокона осторожно вытягивает и распрямляет тоненькие крылья бабочка, распахивается калитка в тенистый русский северный сад, бежит утоптанной тропкой мальчик навстречу отцу, раздаются выстрелы террориста, белые полотна карточек заполняются строчками романов, мелькают окраины Берлина, пейзажи Праги, расстилается жаркая дорога Аризоны, беспечно жует жвачку бессмертная девочка Лолита. Все непоследовательно вспыхивает, мерцает, меняется, путая хронологию фактов, смешивая реальное с вымышленным, создавая узор судьбы. А в самой-самой призрачной глубине иллюзий ― Владимир Набоков ─ надевает разнообразные маски своих литературных двойников, немного кичась своим утонченным интеллектом.

Отец: лед аристократизма

Владимир Дмитриевич Набоков был ученым-юристом, гласным Петербургской Думы, лидером Конституционно-демократической партии. Один из тех немногих государственных людей, отмеченных высоким интеллектом, цельностью души, внутренней и внешней красотой, духовной чистотой ─ без преувеличения блестящая личность. Светский, сдержанный, эрудированный. Его считали высокомерным в светских петербургских кругах, но, приветствуя, подбрасывали в воздух крестьяне.

Была какая-то родовая преемственность в том, как обоим Набоковым вменяли холодность аристократов и надменность интеллектуалов. Оба Набоковы были индивидуалистами, ненавидели массовую общность суждений, не терпели пошлого стадного мышления. Оба имели обостренное чутье на фальшь, лицемерие, неискренность. И отец, и сын были сдержанными в проявлении чувств, нетерпимы к фамильярности, сентиментальности. Внутреннее чувство достоинства обоих обрекало на определенную отчужденность. Но вместе с тем они оба были людьми чуткими, утонченными и по-своему нежными.

Владимир Дмитриевич Набоков был застрелен в Берлине в 1922 году. Он бросился на террориста, стрелявшего в Милюкова, и был убит в спину его сообщником Сергеем Таборицким. Милюков написал о своем спасителе: «Три пули, выпущенные безумным фанатиком, — вот все, что было нужно, чтобы разбить тонкий изящный сосуд из драгоценного сплава и превратить в недвижную массу».

Сила утраты, потребность в отце и нежность к нему особенно остро выражены В. Набоковым в романе «Дар». Владимир Набоков не раз оглядывался, соизмеряя свою жизнь, свои решения с ценностями отца, который даже после смерти оставался духовным мерилом.

Интеллект Набокова, соединивший жесткую, математическую рациональность с российской мятежностью и тревогой, его душевная сдержанность, его гордость и потребность в нежности — это наследство отца, его своеобразное бессмертие в сыне.

Владимир Набоков

Мать: дар детства

Набоковское детство удивительно похоже на детство Марселя Пруста, обоих обожали и баловали матери, оба были окружены достатком, но, принимая его как должное, оба мало его ценили по-настоящему, дорожа драгоценными мелочами впечатлений. И, наконец, оба воспринимали свое детство как утраченный рай. Его солнечное, сказочное, беззаботное детство большей частью проходило в имении матери Елены Рукавишниковой, в Выре, где его баловали, обожали, любили.

Утонченностью ощущений Набоков обязан матери. Она часто повторяла «вот запомни», указывая на что-то красивое. Догадывалась ли она, что именно этим «запомни» создает саму суть набоковского дара «помнить и воспроизводить», которая станет залогом и ее материнского бессмертия? Если свой острый, изобретательный, оригинальный и раскрепощенный интеллект он унаследовал от отца, то ощущение скрытой за фасадом будничности Драмы Времени, он унаследовал от матери, передавшей ему в наследство часть своих воспоминаний ─ «капитал памяти». И если образ отца в творчестве писателя — идеалистический, но односложный, то образ матери имеет несколько разных тональностей, более богат оттенками, неоднозначен.

Когда умер отец, Владимиру Набокову было двадцать с небольшим, он был старшим сыном и, наверное, по житейским меркам должен был заменить главу семьи. Однако в 1923 году мать с младшими детьми переезжает навсегда в Прагу, Владимир остается в Берлине, где издается русскоязычная периодика, есть российские издательства и российская эмиграция составляет определенный деловой круг, обеспечивающий пусть и небольшой, но необходимый для жизни доход. Тогда Набоков не думал, что семья разъединилась навсегда, и трещина разлуки с каждым годом будет становиться все шире, в письмах он мечтал, как заработает, и они станут снова жить все вместе.

Что было основополагающим в этой разлуке: легкомыслие юности, безответственность, черствость? В творчестве европейского периода повторяется, видоизменяясь, тема материнского приезда после долгой разлуки, пронизанная конфликтом долга, вины, щемящей тоски по прошлому.

Елена Ивановна умерла в 1939 году в Праге, сына с ней не было. Мироощущение Набокова основано на контрастном соединении счастья и страдания, красоты и утраты. Еще в дымке своего детства он переживал ностальгию, будто уже тогда видел контуры будущих потерь.

Жизнь Набокова, как и жизнь Пруста, этих двух выходцев из детства была поглощена его эгоистичным творчеством, полностью соподчинена искусству — единственному судье.

Владимир Набоков

Биография: струящееся Я

У своего биографа Эндрю Филда Вл. Набоков взял письменную расписку, что тот выбросит из текста набоковской биографии все, что ему не понравится, по первому же требованию. Это было своеобразным литературно-биографическим блефом. Набокову на самом деле нечего было бояться, его биография — это кабинетная смена событий. Он писал по утру стоя, затем после обеда — сидя, а к вечеру — лежа. Так он заполнил бессчетное количество карточек, на которых любил писать. Это красноречивое расписание дает основания предполагать, что СОБЫТИЯ его жизни — это его стихи и романы — «бесконечное воссоздание моего струящегося Я». Набоков так смело играл в таинственность, потому что, то, что он скрывал, даже если и было доступно глазу, то не всегда было доступно пониманию. Его тайны были в далекой абстрактной неприкосновенности его ума. И он был спокоен, играя со своими биографами, пуская карманным зеркальцем солнечные зайчики им в глаза.

Его судьба красиво закольцована тремя символическими периодами. Сказочное детство, радость, щедрость впечатлений, «дары», которые всю жизнь писатель будет раздавать своим героям — Россия. Молодость, изгнание, поиск родины и обретение ее в своей памяти с помощью литературы — Европа. Зрелость, окончательное формирование писательского гения, преподавание, появление самого любимого романа, «Лолита», слава — США. Последний период жизни Набокова на Женевском озере в отеле «Монтрё Палас»: 18 лет восхитительной временности, бесконечная смена постояльцев (и даже дирекции), отельная прохладная роскошь. — Метафизическая символика всей набоковской жизни.

Владимир Набоков и его супруга

Берлин. 20-е-30-е годы. Здесь Набоков прожил большую часть своей эмигрантской европейской жизни. Он не любил этот город. Частные уроки, шахматные задачи, рецензии — берлинский заработок. За весь период только один хороший гонорар: 28-й год — успех романа «Король, дама, валет». Критика очень высоко ценит мастерство писателя Сирина (псевдоним того периода). В Берлине Набоков женится в 1925-м году на Вере Евсеевне Слоним. Здесь рождается его сын, Дмитрий.

Не любя Берлин, Набоков создал один из самых привлекательных городских образов. Такой изящный парадокс: берлинцы обязаны русскому эмигранту, сделавшему их город бессмертным. Живя в гостях, Набоков остро уловил и запечатлел сам дух города, ускользавший от хозяев.

1937 год, Набоков покидает Германию. В Париже у него романтическая связь с Ириной Гваданини. За всю супружескую жизнь — это единственный факт, ставший острым углом над гладкой поверхностью семейного жизнеописания. Набоков остается с семьей.

В мае 1940 года Владимир Набоков уезжает в Америку в поисках безопасности для своей семьи и работы — для себя. Он преподает в женском колледже в Уэлсли, читает факультативный курс в Стэнфордском университете в Калифорнии, преподает в Корнеле. Он пишет 2000 страниц лекций, чтобы «больше к этому не возвращаться». Преподавание мешает литературной работе. У него «репутация незаурядного преподавателя». Его образ романтичен. Его студентка Хана Грин вспоминает, что он никогда зимой не носил пальто и от него «приятно пахло табаком». Иногда он читал им стихи на русском, чтобы они вслушались в мелодику русской поэзии. Невзирая ни на что в нем жила решимость, по ее словам, «рассказывать обо всем, что было для него свято в той России, которую он утратил, и в ее литературе, и в ее языке».

Набоков много работал в лаборатории Американского музея естественной истории (он профессионально занимался лепидоптерологией), любил тишину и замкнутость ученого одиночества.

Владимир Набоков и бабочки — шарж. «Он профессионально занимался лепидоптериологией»

В 50-м году Владимир Набоков делает первые наброски нового романа. Он пишет на чужом для него языке, о чужой стране и о чуждом для него явлении. Два раза он пытается сжечь черновики будущего произведения. «У меня ушло около сорока лет на то, чтобы выдумать Россию и Западную Европу, а теперь мне следовало выдумать Америку». Набоков выдумывает свою Америку и пишет драму о любви к нимфетке. Английский язык в сравнении с родным русским кажется негибким, неживым инструментом, но англоязычная «Лолита» в языковом отношении богаче, нежели русскоязычная, по признанию самого автора. 1955 год — «Лолиту» напечатало французское издательство «Олимпия пресс», но его распространение запретило французское министерство внутренних дел (1956 год). До этого все американские издательства отвергли роман, Набокову снова и снова приходится говорить о том, что драма (а «Лолита» — драматическое произведение) не может ничего общего иметь с порнографией. — «Трагическое и непристойное — понятия взаимоисключающие».

Американский читатель понял «Лолиту» тоньше и глубже, нежели европейский. Студенты Набокова говорили: «Наш профессор написал оригинальный роман». Кроме славы он принес Набокову и достаток. «Я не слишком озабочен „гневом папаш“ … Я знаю, что „Лолита“ — моя лучшая книга» — из письма Набокова американскому другу Уилсону.

В последний период своей жизни (60-е — 70-е годы) Набоков живет на Женевском озере в Монтрё, путешествует по Западной Европе, охотится на бабочек, дает интервью, принимает посетителей (даже советских, хоть к СССР — нетерпим) и по-прежнему много пишет (романы «Бледный огонь», «Ада», делает переводы русскоязычной классической поэзии).

Умер Владимир Набоков 2 июля 1977 года.

Владимир Набоков

Между строк современных биографических очерков нередко слышится разочарованный вздох об отсутствии каких-либо ярких событий в судьбе романиста Набокова, автора скандальной «Лолиты». Взамен окрашиваются скандальным самые простые факты, например, то, как Вера Евсеевна постоянно сидела на лекциях мужа, таинственно молчала и пугала этим студентов. Тогда как на самом деле, по воспоминаниям Ханы Грин, Вера Евсеевна заменяла мужа, когда он болел, читала написанные им лекции. Присутствовала на его парах в те дни, когда было что-то торжественное (как чтение, например, русских стихов).

Догадывался ли Набоков, что его нежелание рассказывать о своей жизни обернется желанием других выдумывать ее?

Тайна: ад и рай одиночества

Остроумный, дерзкий, раскрепощенный, свободный, холодный. Владимир Набоков не россиянин, не европеец, не американец, его гений из породы наднационального, ярко индивидуального, метафизического.

Его не должно было быть. Бесправный эмигрант, лишенный культуры, языка, вырванный из земли корень, — не должен был прорасти. Не имеющий ничего своего, он выдумал свою Россию, свою Европу и свою Америку. Гостиничный постоялец жизни, он стал владельцем и единственным обитателем своего неповторимого искусства. А его искусство — бесконечным отражением его Я.

В предисловии к одному из сборников стихов Вл. Набокова (The Vladimir Nabokov Estate, 1979) его жена, Вера Евсеевна, написала о тайне писателя, которую он «носит в душе и выдать которую не должен и не может», она отметила, что именно эта тайна «давала ему его невозмутимую жизнерадостность и ясность даже при самых тяжелых переживаниях».

«Тайна», «таинственный» ― любимые слова Набокова. А. Седых заметил, что «какая-то целомудренность мешает ему рассказать о самом себе». Иносказательность Набокова — не писательская прихоть, не игра с читателем, в которой его обвиняли, это — природная потребность его сознания. Он не мог говорить прямо и в полную силу о том, что его действительно волновало, но он страстно хотел быть услышанным, понятым, даже разоблаченным.

Владимир Набоков

Часть его тайны — это тот запрет, который наложен на самого себя, — запрет молчания. Не случайно Вера Евсеевна Набокова отсылает читателей к роману «Дар», к герою, который был бесконечно одинок даже в кругу близких. Видя внутренним зрением что-то свое, недоступное окружающим, он был отдален и отчужден, замкнут в себе.

Личность Набокова предопределена разъединенностью с окружающим миром. Набоков не имел земли, родины, дома. Ему пришлось быть космополитом, жить везде — и нигде. Он, безусловно, был одинок социально. — Резкая смена статуса, утрата того круга, в котором вырос Набоков, и черты которого вобрал. И, наконец, самое острое, резкое и пронзительное одиночество — метафизическое. Эмоциональное целомудрие, внутренняя потребность сдерживать нежность, подчинять ее интеллекту — обуславливало скрытую, утаенную, болезненную ранимость писателя.

Набоков любил «Лолиту» больше других романов именно потому, что в нем ему в наибольшей иносказательной форме удалось так ярко выразить себя. Он спрятал свою одержимость одиночеством под искаженной маской Гумберта. Он намеренно выбрал самый гротескный образ. Утонченный эстет-педофил, безнадежно влюбленный в Лолиту, равнодушную, корыстную, пустую нимфетку. Набоков облекает красоту в уродливые одежды, заставляя вглядываться, вдумываться, искать его самого в этих нелегких ходах искаженного. За ярким силуэтом щекотливого сюжета в тени притаилась измененная до неузнаваемости автобиографическая драма.

«Лолита» — один из самых пронзительных романов об одиночестве и любви, которая его обостряет, делая личным адом каждого. Гумберт горит не в аду вожделения, а в аду нежности, которую ему некому отдать. Он покупает совокупление, но купить душевный отклик — невозможно. Его возлюбленная примитивна, она — грубая оболочка его утонченной мечты. А его мечта — фата моргана его интеллекта.

Любовь, по Набокову, как лакмус одиночества. Обостряя чувство красоты и нежности, она делает каждого болезненно уязвимым.

Почему же тайна, если прочесть ее как одиночество, приносила писателю «невозмутимую жизнерадостность и ясность даже при самых тяжелых переживаниях»? Очевидно потому, что одиночество — это не только личный ад, но и рай, где не стареют любимые образы. Переливаются по утру «разноцветные стекла веранды», выдавливается лента английской зубной пасты, намазывается на черный хлеб «блестящими кольцами яркий паточный сироп», на мостике бабочка сидит, «дыша», взмах рампетки, скрип велосипедных колес, силуэт Поленьки в проеме избы «накипает светом и сладостью». ― Рай воспоминаний.

Тайна Набокова — его целомудренная страсть, бьющаяся тонкими крылышками бабочки о непроницаемые стены его интеллектуального одиночества. Тайна Набокова — это удивительное соединение, сочетание, взаимопроникновение и дополнение его поэзии и прозы. Нежный, утонченный, лирический и даже немного сентиментальный поэт Владимир Набоков был узником своего рационального, оригинального, саркастичного строгого интеллектуала и двойника ― прозаика Владимира Набокова. Пока прозаик видел несовершенное, поэт был сосредоточен на прекрасном, один ― высмеивал, другой — окрылял, один — обрекал, другой — сообщал надежду. Гений Набокова — гармония двух противоборствующих начал, двух разных масок.

______________

Произведения

На русском языке

«Машенька» (1926)

«Король, дама, валет» (1927–28)

«Защита Лужина» (1929–30)

«Соглядатай» (1930) — повесть

«Подвиг» (1932)

«Камера обскура» (1932)

«Отчаяние» (1936)

«Приглашение на казнь» (1938) — роман-антиутопия

«Дар» (1937–38)

«Другие берега» (1954) — автобиография

«Лолита» (1967, авторский русский перевод)

«Волшебник», не публиковалась при жизни автора

На английском языке

«Подлинная жизнь Себастьяна Найта» (англ. The Real Life of Sebastian Knight) (1941)

«Под знаком незаконнорождённых» (англ. Bend Sinister) (1947)

«Лолита» (англ. Lolita) (1955)

«Пнин» (англ. Pnin) (1957)

«Бледное пламя» (англ. Pale Fire) (1962)

«Память, говори» (англ. Speak, Memory. An Autobiography Revisited.) (1967) — автобиография

«Ада, или Радости страсти» (англ. Ada or Ardor: A Family Chronicle) (1969)

«Прозрачные вещи» (англ. Transparent Things) (1972)

«Смотри на арлекинов!» (англ. Look at the Harlequins!) (1974)

«Подлинник Лауры» (англ. The Original of Laura) (1975–1977, готовится к публикации)

Драматургия

«Скитальцы» (1921)

«Смерть» (1923)

«Дедушка» (1923)

«Полюс» (1924)

«Трагедия господина Морна» (1924)

«Человек из СССР» (1926)

«Событие» (1938)

«Изобретение Вальса» (1938)

Сборники стихов

(без названия), Санкт-Петербург, частное издание, 1914 (не сохранился)

«Стихи», Петроград: Худож.-графич. заведение «Унион» (500 экз.), 1916.

«Альманах: Два пути». — Петроград: изд. инж. М. С. Персона. 1918. (сборник стихотворений В.Набокова и А.Балашова, его соученика по Тенишевскому училищу).

«Гроздь». — Берлин: Гамаюн, 1923.

«Горний путь». — Берлин: Грани, 1923.

«Возвращение Чорба: Рассказы и стихи». — Берлин: Слово, 1930.

«Стихотворения 1929–1951». — Париж: Рифма, 1952.

Poems. Garden City. — Нью-Йорк: Doubleday, 1959.

Poems and Problems. — Нью-Йорк-Торонто: McGraw-Hill, 1971.

«Стихи». Энн-Арбор, Мичиган: Ардис, 1979 (с предисловием В. Е. Набоковой).

[*] К материалу прилагается карта произведений Вл. Набокова