Испытание Вагнером^{27 февраля 2012}

Текст и фото

Анны Ставиченко

Мне часто приходится говорить: «В Украине оперного театра нет». На удивлённые взгляды моих собеседников (ведь здание есть, и написано на нем — Национальная опера Украины) я лаконично отвечаю: «У нас не ставят Вагнера».

Дело, разумеется, не в самом Рихарде Вагнере. Постановка его опер требует от театра колоссальных материальных, исполнительских, художественных, интеллектуальных ресурсов. Чтобы ставить Вагнера, всё должно быть на самом высоком уровне: от размеров сцены и вместительности оркестровой ямы до возможности привлечь к постановке режиссёра или дирижёра с мировым именем. Нет профессионального оркестра, сильных вокалистов, владеющих уникальной вагнеровской манерой, нет финансирования, позволяющего создать подходящие случаю декорации и костюмы — не будет и Рихарда Вагнера. Присутствие его произведений в репертуаре — индикатор подлинности служения оперному искусству и наличия истинного, а не формального Театра.

Репертуар киевской Оперы топчется вокруг «шлягеров» XIX — начала XX веков. В него включены «обязательные» произведения украинской музыки, ведь без «Тараса Бульбы» и «Запорожца за Дунаем», по мнению театральных менеджеров, никак не обойтись украинскому слушателю. Зачем ему, меломану, в самом деле, моноопера «Нежность» Виталия Губаренко? Архаичные постановки добротно «украшены» анахроничными актерскими приёмами: «Посмотрите, как взволнованно я заламываю руки» или «Мы словно целуемся, поэтому мы отвернулись от публики».

При этом киевская Опера задаёт безрадостную моду своим провинциальным собратьям. Хоть как-то изменить ситуацию решилась пока только донецкая Национальная Опера: к концу этого года здесь обещают выпустить премьеру «Летучего голландца» Вагнера, для постановки которой приглашена немецкий режиссёр Мара Курочка. Показательно, что это, казалось бы, естественное и рядовое для цивилизованного театра событие у нас готовится под лозунгом «Откроем публике неизвестную музыку».

Принципиальное отсутствие в Украине такого понятия, как оперная режиссура, наделяет существование шести национальных оперных театров чертами фантастическими. Все это побуждает лишь мечтать о «Кольце нибелунга» или хотя бы о «Лоэнгрине». И особенно — возвращаясь с Запада. После стильной и остроумной «Дидоны и Энея» Пёрсела во Франкфуртской опере в постановке Барри Коски или нарочито аутентичной Cosi fan tutte Моцарта в Opera Garnier в версии Эцио Тоффолутти хочется просить политического убежища.

Даже опыт ближайших соседей — россиян — заставляет думать об отечественной неполноценности.

Возьмем для примера петербургскую Оперу. В марте прошлого года состоялась премьера «Ариадны на Наксосе» Рихарда Штрауса на сцене Мариинского театра. Дабы повысить интерес к постановке, в первом представлении задействовали Ингеборгу Дапкунайте (в разговорной роли Мажордома). Жерар Депардье в «Царе Эдипе» Игоря Стравинского — явление из той же категории. Публичные имена на афишах призваны привлечь публику, причём публику разную.

Цербинетта — Ольга Пудова

Спустя год «Ариадна» в Концертном зале Мариинки собирает процентов 85 зала — и это в «мёртвый» для туристического Петербурга сезон.

Если в оперном театре ставятся произведения Рихарда Штрауса — значит, он принадлежит к первому эшелону. Значит, в театре, кроме хрестоматийного репертуара, взяты и основные вершины: тот же Вагнер, образцы доромантической оперы, произведения ХХ века и опыты наших современников. Так, в 2003-м году Мариинский ставил все четыре оперы «Кольца нибелунга» Вагнера, что является огромным испытанием и большой победой для любого театра.

Теперь можно позволить себе блеснуть филигранной работой с настоящими музыкальными бриллиантами. Знатоки будут ходить на Рихарда Штрауса всегда, но Мариинка и постановщик «Ариадны» Михаэль Штурмингер позаботились и о менее просвещённых слушателях. Сложные эстетические лабиринты либреттиста Гуго фон Гофмансталя о роли Художника и Искусства аккуратно уложены во вполне понятную историю о богаче и артистах. В данной версии богатый горожанин превращается в олигарха Олега Олеговича, заказавшего к званому ужину несколько развлечений для своих гостей: фейерверк, комедию «История неверной Цербинетты и её четырех любовников» и оперу об Ариадне. Композитор и примадонна приходят в ужас от перспективы соседства на сцене серьёзной оперы и игры второсортных комедиантов, облачённых в современные костюмы «ребят из спального района». Но богач платит, поэтому его слово — закон.

«Ариадна на Наксосе» Рихарда Штрауса на сцене Мариинского театра

Для ещё большей простоты восприятия первая часть этой «оперы в опере» исполняется на русском языке. Сама же «Ариадна» идёт на немецком. Вследствие максимального упрощения философского контекста первоосновы, вся ответственность за смысловую нагрузку легла на исполнительниц: Ариадны — Екатерины Поповой и Цербинетты — Ольги Пудовой.

Страдающая от потери любимого Тезея дочь критского царя не знает, как жить дальше. Ветреная же Цербинетта игриво советует брать пример с неё и одаривать своей благосклонностью как можно больше мужчин. Конфронтирующие музыкальные характеристики обеих героинь, блестяще показанные вокалистками, демонстрируют, что Ариадна и Цербинетта принадлежат к параллельным мирам, которые никогда не пересекутся, потому что в них слишком по-разному смотрят на любовь, верность и честь.

Ариадна — Екатерина Попова

Благодаря скудности декораций и сценического действия в этой части хорошо исполненная музыка Рихарда Штрауса настолько обнажила саму себя, что, кажется, кроме двух женских голосов и оркестра под управлением Кристиана Кнаппа, в этой истории ничего и не нужно. Ведь в музыкальном театре действуют свои законы. Здесь всегда есть момент, когда нужно пренебречь постановкой, костюмами, декорациями, весом и ростом вокалистов, и, закрыв глаза, просто слушать. Потому что в музыке уже содержится всё. А ведь именно ради музыки стоит идти в Оперу. В Настоящую Оперу, где играют Вагнера и Штрауса.

«Ариадна на Наксосе» Рихарда Штрауса на сцене Мариинского театра