Бога нет, есть сифилис. Брать будете?^{25 января 2017}

Текст Анастасии Головненко

Фото Лизы Щепиной

Зал Национального цирка, гуглю перед началом спектакля, рассчитан на 1907 мест, нелогичное, какое-то число. Что ж, сегодня он практически заполнен. Между рядами ходят молодые парни, предлагающие корндоги – это такие вафельные трубочки с разными начинками. В буфете продают сладкую воду и попкорн, их тоже можно взять в зал, как в кино. Пока спектакль задерживают, успеваю осмотреться – публика у «Афродизиака» действительно самая разная. Кроме известных актеров и других коллег по цеху, вокруг самой нашумевшей премьеры этой зимы собралось немало медийных лиц, «дамочек в соболях» и других любителей альтернативного искусства.

«Афродизиак» поставил Максим Голенко, указанный в программке как мастер эпатажа и театрального треша. И таки да, за прошлые пару сезонов режиссер стал известным в Киеве благодаря своим дерзкими постановкам в «Диком театре» и «Золотых воротах». Пьесу, ставшую основой нового спектакля, специально написал современный украинский автор Виктор Понизов, уже работавший с Голенко в спектакле «Попы, менты, бабло, бабы».

Для масштабного проекта в цирке провели просто грандиозный кастинг – выбрали лучших актеров со всей страны. Так в проекте оказались «сливки» из десяти украинских театров: Франка, Молодого, Золотых ворот, Драмы и комедии на левом берегу, Дикого, Даха, ТЮЗа, Львовского им. Леся Курбаса, Ивано-Франковского им.И. Франка и Ровненского академического театра. Дополнилась звездная компания пиар-директором Ярославой Кравченко и продюсером Ирмой Витовской. Хотя, вернее, с них кампания по созданию проекта и началась.

Неофициально «Афродизиак» – это инсценировка «Парфюмера» Патрика Зюскинда. Неофициально, потому что и история вроде бы другая, и персонажи, и перипетии видоизменены. Хотя, полагаю, если бы правообладатели Зюскинда захотели бы доказать обратное, им вполне бы это удалось.

Итак, история разворачивается во Франции в эпоху великой Французской буржуазной революции, то есть, вскоре после смерти главного героя Зюскинда. Торговка мясной лавки пытается избавиться от младенца, но оказавшись разоблаченной, отправляется на казнь. Маленького Клода Удэ отдают кормилице, и когда он достигает 14-летнего возраста, его продают в подмастерье к гробовщику. Мальчик некрасив и увечен, так что предлагают за него всего 14 ливров. Клод не любит современный Париж, ему противны сексуальные уродства парижан и их низкие стремления. Он все время взывает к призраку своей казненной мамаши о том, что мир несправедлив, в нем нет любви и слишком много боли. Однажды встретившись с известным парижским фармацевтом Бертраном, юный Клод всерьез задумывается о том, что раз уж можно создать такой афродизиак, который превращает человека в животное, значит, можно изобрести и препарат обратного действия. Одержимый этой идеей Клод Уде становится учеником фармацевта.

Париж, овеянный запахами похоти и порока, становится главным персонажем первого действия. Здесь все стремится к удовольствию. Здесь только и ценят, что наслаждение. На каждом шагу можно купить афродизиак, и здесь же ввести его в действие. Здесь история Голенко и Понизова отсылает нас даже к Боккаччо. Сношаются в Париже на каждом шагу. «В этом мире нет любви, есть только боль и сифилис», – все время повторяют со сцены персонажи.

Авторы создают спектакль за счет синтеза нескольких приемов: пластических миниатюр, циркового искусства, видеоарта и актерской игры. Все сплетается в единое действо красок и трюков, где пространство цирка становится ареной хоррор-истории. По крайней мере, режиссер спектакля пытается укрупнить действие, задействовав вертикаль – воздушная гимнастка под куполом цирка несколько раз появляется по сюжету пьесы. Однако, достаточно ли разрозненных перформеров на арене, чтобы заполнить пространство огромного зала, и выглядит ли эта гротескно костюмированная история объемно? Достаточно ли нескольких убогих сексуальных уродов, чтобы раскрыть всю мощь затхлого и забытого богом мира? В этом спектакле – нет. Ведь только в сценах, где из секторов пускают обильный густой дым, а герои посыпают друг друга сыпучими «афродизиаками», постановщикам удается избавиться от давящей пустоты цирковой сферы. И только в эпизодах, пестро разукрашенных видеопроекциями, синхронные пластические фигуры, исполненные теми самими «лучшими актерами», хоть немного напоминают обещанное шоу.

Второй акт посвящен Клоду Уде. Зритель, оставшийся смотреть его, не будет разочарован. Переждав затянувшуюся полуторачасовую экспозицию, мы, наконец, окунаемся в суматоху событий. Клод Уде, узнавший секрет создания афродизиака, способного вернуть человеку душу, приступает к череде эстетически безвкусных убийств. Увлекшись происходящим, он превращается в чудовище – достойное дитя революционного Парижа и своей мамаши. Эта не шибко сложная метафора и становится основой всей постановки. Аллюзии на «машину добра на крови» – государственную систему власти, щедро оснащают излюбленными словечками современных украинских политиков, один из персонажей вообще говорит на «азировке», чтобы и самый непонятливый зритель вынес с «Афродизиака» тот самый режиссерский месседж.

Тем не менее, не велика ли цена за такие эксперименты? Подобные опыты в театральном сообществе принято нахваливать, ведь проект по всем параметрам стал удачным: в нем заняты высококлассные актеры, на сцене пьеса современного автора, ее поставил молодой режиссер, зрительский зал заполнен. Наконец, в спектакль вложен нехилый по меркам независимого украинского театра бюджет в полмиллиона гривен. Однако сценречь, достойная «главной елки», костюмы, будто бы с выставки тканей украинской диванной фабрики и режиссура, которая откровенно не охватывает все пространство, доставшееся спектаклю, напоминает судьбу главного героя, Клода Удэ. Так страстно желавшие победить зло в современном театре, авторы «Афродизиака», кажется, именно это зло сами и создали. Но неужто, когда на кону будущее независимого театра в Украине, мы все еще позволяем себе молча поглощать альтернативное искусство, подобного качества?