«Том»: уровни правды26 февраля 2017
Текст Елены Мигашко
Фото Лизы Щепиной
«Дикий театр», одной из важнейших художественных установок которого является провокация, зачастую презентует не просто премьеры, но и новые имена – драматургов, режиссеров, независимых коллективов. Так вышло и на этот раз. Совместно с «Мыстецким Арсеналом», труппой Львовского театра им. Леси Украинки, издательством Анетты Антоненко, поддержкой канадских и французских институций, команде за считанные недели удалось организовать первопрочтение Марка Бушара на украинской сцене. Речь идет о культовой пьесе «Том на ферме», которую любители фестивального кино знают по одноименному фильму Ксавье Долана.
Стоит сразу отметить: разговор будет вестись всего лишь об одном из вариантов спектакля. Еще на кастингах режиссер Павел Арье отобрал три актерских состава. А поскольку спектакль является ко-продукцией, не закрепленной за «родным» пространством (катающейся между Киевом и Львовом), сложно предугадать, как отобразятся на нем те или иные особенности площадки в сочетании с разными «вариантами» главного героя.
Фрэнсис (Андрей Сидоренко)
Но что же такого резонансного в истории канадского автора, что именно ее отобрал для постановки «Дикий»?
Прежде всего, пьеса привносит в украинский театр тот дискурс, который, хоть и является привычным для многих фестивалей и читок, но еще ни разу не был представлен в развернутой сценической постановке. Это – тема ЛГБТ групп, а также осмысленного или рефлекторного отторжения по отношению к ним. И, конечно же, вариант ответа на вопрос, к чему такое отторжение может привести.
Главный герой Том (Роб Фельдман) приезжает прочесть речь на похоронах своего погибшего в автокатастрофе любовника. Оказывается, никто из родственников на ферме не знал, что Гийом был геем. Более того, мысль об этом для подобной местности была бы дика и невыносима. Исключение составляет только его родной брат Фрэнсис (Андрей Сидоренко). Он-то, конечно, сразу признает в незнакомце Томе «того самого» тайного любовника из города. И с помощью грубой силы, шантажа, он вынуждает Тома не говорить правду страждущей матери (Татьяна Фролова). Том остается на ферме, разыгрывая старого друга, знакомого девушки умершего. А с Фрэнсисом у главного героя завязываются полные агрессии, игры, странной и болезненной привязанности, любовные отношения. Тут впору вспомнить и о садомазохистском комплексе Фрейда, и о «стокгольмском синдроме» жертвы.
Сара (Оксана Борбат)
Сцены в спектакле выстроены таким образом, что вместе с фактическими, «внешними» репликами в диалоге, герой нередко озвучивает и свой «внутренний» монолог. Эти реплики даются Марком Бушаром на контрасте: комментарии Тома в отношении каждой микро-реакции матери, или пронзительная тирада матери-Агаты о ненависти к салату с макаронами, который, тем не менее, каждый в селении считает ее «фирменным блюдом».
Сквозной нитью в этой истории проходит тема несмелости в отношении правды – боязни сказать правду и жить, соответствуя самому себе. Начиная с ненавистного салата и заканчивая определяющим секретом о жизни близкого человека. Это бушаровское «отстранение» становится одним из немногочисленных режиссерских решений в спектакле.
Агата (Татьяна Фролова)
Зритель, не знающий фабулу Бушара, следит за сюжетом. Ведь перед ним разыгрывается почти детективная история в духе вопроса «Кто убил Лору Палмер?». С таинственной жизнью погибшего провинциала, замкнутым «сеттингом» колоритной фермы, маньяком-братом и трупами коров, брошенными койотам на корм.
Но очень хочется, под стать Тому, чья невысказанность вела к трагическим последствиям (каким – смотрите на показах «Дикого»), сообщить: «Дикий театр» не занимается настоящим художественным исследованием. И даже настоящей художественной провокацией, которая могла бы поставить зрителя перед фактической необходимостью изобретать новую оптику для чтения еще не сложившегося паттерна «объект-восприятие». Но «Дикий» занимается тем, чем, видимо, слишком долго брезговала заниматься украинская сцена: делает театральной ту аудиторию, которая раньше ею не была.
Фрэнсис (Андрей Сидоренко) и Том (Роб Фельдман)
И кто знает, возможно, это и есть наиболее удачная стратегия: вместо «а я один в белом пальто стою красивый» – самостоятельно прийти на территорию того, кого хочешь «завербовать» в зрители. То есть в бары, клубы, хабы, выставочные и концертные помещения. Премьера «Тома…» состоялась, прежде всего, как событие. И как заявленный в рамках украинской культурной жизни дискурс толерантности. Ведь едва ли можно будет назвать еще хотя бы один пример такого оперативного сотрудничества многих институций во имя театрального продукта: от издательства Анетты Антоненко – до посольства Канады в Украине.
Если вспомнить дискуссии американских исследователей о так называемом эффекте «постправды», станет ясно, что для сегодняшнего мира куда как существенней образ, чем фактический состав события или вещи. Ведь именно образ распространяется и оказывает влияние на сознание, вступает в сеть ассоциативных связей и «взращивает» новые идеи в обществе. Образ сверхкоммуникативного, многофункционального, передового и работающего в условиях современного рынка театра-инициатора и транслирует «Дикий».
Будет ли благодарна культурная среда за аккуратную режиссуру Павла Арье – остается вопросом. Но она точно будет благодарна за авторскую подпись в переводном томике пьес Марка Бушара.
Режиссер Павел Арье и драматург Мишель Марк Бушар с актерами
