Неправдоподобие будущего12 сентября 2011

Марыся Никитюк

Фотоотчет

Уличный спектакль «Планета Лем» 3 и 4 сентября показали на Софиевской площади в рамках фестиваля «Дом Химер».

Внеземные цивилизации, роботы с блестящими корпусами, раскосоглазые пришельцы с гривами-щупальцами, люди-киборги и супер-мега искусственный интеллект, — все это придумали люди настоящего о мире будущего. Успели это будущее сто крат описать в книгах, еще больше — воспроизвести в пространстве анимации и кинематографа Часто техногенный мир является фоном для антиутопий, главный посыл которых, — люди разленятся, и их захватят роботы во главе с взбунтовавшимся искусственным интеллектом. Польский писатель-фантаст Станислав Лемм тоже активно создавал будущее, и это он написал бессмертный «Солярис», увековеченный блестящим талантом Андрея Тарковского. А польский уличный театр «Бюро путешествий» совместно с режиссером Павелом Шкотаком создал свое представление «Планета Лем» по мотивам прозы писателя.

Но беда в том, что после «Трансформеров», «Матрицы», 3-D технологий наблюдать за маломасштабным действием, где бегает несколько роботов-ходулистов и люди в костюмах из папье-маше не очень интересно. Ты ждешь от уличного представления чуда, — а чуда не происходит.

Лепняки и роботы. Спектакль «Планета Лем» польского театра «Бюро путешествий». Фото Андрея Божка Лепняки и роботы. Спектакль «Планета Лем» польского театра «Бюро путешествий». Фото Андрея Божка

Вероятно, реальность будущего тяжело и дорого создать средствами уличного зрелищного театра. Ведь, по большому счету-то, должны летать машины над головами, вестись перестрелки лазерным оружием, а мега-мозг должен парить над площадью, нависая над нею своими липкими щупальцами. Ну… или как-то так…

А в Киеве на Софиевкой площади 3-его и 4-го сентября показали совсем грустное пустое пространство, где бегали роботы-ходулисты, похожие на обеспокоенных женщин, распыляя блестки на розовеньких, ожиревших Лепняков. Лепняки, судя по всему, это деградировавшие люди, сидящие на наркотиках. В объяснениях мега-мозга — большого овального экрана с зеркалами — говорится о том, что люди погрязли в иллюзии из-за одурманивающих средств и ушли от реальности, которую подхватили скорые на руку роботы. Теперь роботы живут хорошо, а люди — не очень, но они этого не понимают, поскольку кокаинящиеся блестки дурман-травы делают их счастливыми даже в роли рабской силы. В это будущее попадает путешественник во времени, подымая бунт против главного мозга и роботов. Бунт, правда, выглядит, как жалкое избиение роботов розовыми жир-трестам. Заканчивается все тем, что розовые жир-тресты производят революцию, а потом без дурман-травы им становится грустно, и они изгоняют пришельца, а сами отстраивают роботов, чтобы те их кормили радостью и видениями. Человек неизлечимо несвободен и раболепен. Но, к сожалению сильная, хоть и не новая, идея не впечатляет из-за узости выразительных средств: режиссер, вложив в действие идею, не очень озаботился ее правдоподобием.


Другие статьи из этого раздела
  • Непарикмахерский сюжет

    Дмитрий Левицкий выбрал стиль Девида Линча: говоря о человечности, он показывает поведение человека с психотравмой. Нормальное восприятие и реакцию он раскрывает через шизофреническое отсутствие, расщепление эмоции у героев.
  • «Тарас: слава» — попытка эпоса

    9–10 марта в Черкасском театре им. Тараса Шевченко Сергей Проскурня презентовал спектакль «Тарас: слава». Этот театр известен своей современностью и готовностью к экспериментам, он в свое время принял и провокационного Андрея Жолдака, и сложного Дмитрия Богомазова. Теперь же с радостью откликнулся на предложение Сергея Проскурни сделать масштабную, эпическую трилогию, посвященную Тарасу Шевченко.
  • Овечка Дора: «Сексуальные неврозы наших родителей»

    В предновогоднее суетливое время раздался театральный залп спектаклей, который выпустил из обоймы театра «ДАХ» режиссер Владислав Троицкий. Отладив шекспировские этно-мистерии, соорудив Климовскую серию по Достоевскому, Троицкий обратился к современной агрессивной драматургии. Одна за другой вышли русская антиутопия-вестерн Юрия Клавдиева «Анна» и «Сексуальные неврозы наших родителей» Лукаса Берфуса. Ни какой другой театр в Киеве не ставит агрессивную современную драматургию, и не просто драматургию, а социальную пьесу — такую популярную сейчас в Европе и в России наряду с документальной
  • «Учта»: під «теплим» знаком. Враження-образ

    «Нас покликали у зв’язку з річницею Василя Стуса і Леся Курбаса, за декілька тижнів нашому театрові виповниться двадцять років. Ця „Учта“ — наша присвята, наша вдячність» — Володимир Кучинський. «Учта» — під такою назвою в програмці було зарекомендоване релігійне хорове співання колективу львівського театру ім. Леся Курбаса. «Учта» це — «пошана», кому — сказано, навіщо — відчутно.
  • Приглашение на казнь

    В новом киевском театре «Мизантроп» поставили, возможно, лучший роман В. Набокова

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?