Милая Мила^{20 ноября 2008}

Автор: Марыся

Фотограф: Андрей Божок

Спектакль — «Эмили»

Молодой Театр

Режиссер: Алена Шапаренко

В роли Эмили Дикинсон: Лидия Вовкун

Автор пьесы «Эмили»: Уильям Люс

Язык постановки: украинский

В Молодом театре сыграли милый спектакль о милой поэтессе в исполнении милой актрисы

«Эмили» ─ женский спектакль с нежной душой, наполненный светом, возможно, несколько однообразным, но все-таки светом.

Меня лично никогда не интересовали женщины, живущие для любви, пребывающие в ожидании любви, плавающие в собственной сентиментальной патоке. В отличие от женщин думающих и создающих себя, меня не интересовали судьбы просто женщин. Постановка об Эмили Дикинсон могла бы стать выражением приглушенной боли поэта, столкнувшегося с миром. Поэтессу Эмили Дикинсон сравнивали с Цветаевой, ставили вровень с Уолтом Уитменом, ее судьба ─ это судьба творца, а в постановке центральную роль сыграла женственность, что, вероятно, и обусловило слащавость спектакля. Воплотился тот традиционный инфантилизм, который, как полагает почти каждая женщина, ей идет, и получилась не просто постановка о женщине, созданная женщинами, она, к сожалению, сделана по-женски.

Заслуженная артистка Украины Лидия Вовкун в роли бесшабашной Эмили Дикинсон

Лидия Вовкун, безусловно, талантливая актриса и, безусловно, в роли талантливой поэтессы, выглядит убедительно. Вот она 50-летняя девчушка, променявшая жизнь на ожерелье из слов. Материальное выражение метафоры слов ─ это перламутровые бусины, которые рассыпают по полу. Метафора, возможно, и тривиальна, но на малой сцене выглядит эффектно. Гаснет свет, кружатся вокруг своей оси плетенные круглые фонари, а с ними кружится печальная и надломленная Вовкун-Эмили. Сентиментальная, но ясная, почти классическая красота образа.

Поэтесса то аккуратно раскладывает бусинки-рифмы, то эксцентрично разбрасывает их по сцене, то грустно зажимает в руке

Для кого-то ─ клубничный сироп ─ циники брезгливо отряхнут кружевные манжеты. А кому-то ─ просто и мило, и потому что мило ─ хорошо.

«Эмили» — визуально очень нежный спектакль, интимный и уютный

О жизни самой поэтессы, которая вела затворнический образ жизни, стало известно через сто лет после ее смерти. Для серьезного психологического портрета о ней осталось слишком мало биографических сведений. Пьеса Люса «Эмили», похоже, изрядно сентиментальна и недостаточно глубока, мужчины-творцы почти всегда преувеличивают трагедии женщин в своих произведениях, полагая, что так они их понимают (вспомним Флобера, Цвейга, например). Есть, правда, в пьесе и несколько глубоких фрагментов. Например, героиня в легкомысленном житейском щебете повторяла, что отец любил ее безмерно. И только в конце обмолвилась, что родителей нужно крепко прижимать к себе, пока они живы, потому что без них человек становится поистине одиноким. И вдруг проясняется, что это говорит взрослый человек и поэт, оставшийся навсегда в душе ребенком. И все это время в глупейших воспоминаниях он был ужасно одинок и молчал об этом. Подобные тончайшие нюансы в постановке воплощены ненамеренно, непринужденно, будто невзначай: шла Эмили по саду, обронила несколько бусин, и обрисовался контур человеческой судьбы, от которой никто не уйдет, ведь кому удавалось пройти, не уронив ни капли боли?

Спектакль «Эмили»

Хорошо прорисованные детали и подробности делают постановку уютной и камерной. Эмили хохочет, говорит, «не разбиралась я в часах до 15 лет». Поворачивается вправо — ее тень ложиться, как солнечные часы: «не знаю, который час», поворачивается влево — и там ее тень показывает время, повторяет: «не знаю который час».

Но в конце, к сожалению, все сводится к лобовому трагизму: «Зачем поешь птичка, когда никто тебя не слышит? — Пою, потому что не могу не петь». Птичку жалко, и Эмили жалко, хотя она и утверждает, что жизнь ее только то и всего, что жизнь.

«… кружатся вокруг своей оси плетенные круглые фонари, а с ними кружится печальная и надломленная Вовкун-Эмили»

_________________________________________________________________________________

Редакция УТП:

Хочется попросить Молодой театр быть более внимательным к сопроводительной печатной продукции. Приятно, что она есть, но черно-белый буклетик о спектакле, испещренный на радость зрителям стихами Эмили Дикинсон, не приспособлен к чтению, когда это белое по белому хорошо читалось? Визуальное оформление тоже оставляет желать лучшего. А патетический стиль самой Лидии Вовкун может окончательно испортить то положительное впечатление, которое способен произвести этот спектакль. Полагаем, актер должен говорить на сцене, а писать должны те, кто умеет это делать.

Иллюстрация:

Чтобы не быть голословными, приводим читателям УТП отрывок из буклета

Лідія Вовкун:

«28 серпня одного Божого року на світ з’явилась дівчинка, яку нарекли Лідією. І це була я, тепер вже Лідія Вовкун. Хто я? Чому я тут? Для чого? Ці питання жили в мені завжди, тому я і стала актрисою. Кожна зіграна мною героїня допомагала мені шукати відповідь. Дякую їм усім. Особливо Люсі з вистави „Рядові“ О. Дударєва, Ользі з вистави „Кабанчик“ В. Розова, ще одній Ользі з вистави „Сад без землі“ Л. Разумовської, ліричній героїні з поезії Ліни Костенко, Бланш з вистави „Трамвай „Бажання“ Т. Вільямса, Єлизаветі з вистави „В моїм завершенні — початок мій“ за п’єсою Ф. Шиллера “ Марія Стюарт“ … І нарешті Емілі. Вона, як запашна квітка, прийшла в мою творчість і тихим голосом поезії й буття стверджує одвічні істини — Віру, Надію і Любов».