Гогольfest Ковчег: тайны красной программы^{29 сентября 2017}

Текст Александры Верес

ФотоLaura Vanseviciene и repor.to

В Киеве состоялся юбилейный 10-й мультидисциплинарный фестиваль Гогольfest. Возможно, в последний раз. По негласной традиции последних лет арт-проект снова прошел под знаком библейского артефакта, на этот раз Ковчега. Напомним, что в прошлом году символом фестиваля была Вавилонская башня. Согласно концепции Гогольfest, ковчег — это условное место спасения в мире, затопленном информационным мусором

Фестиваль, стабильно демонстрирующий срез современного искусства, на этот раз оставляет место широкому жесту самоиронии. Даже постсамоиронии: Ковчег — это возможность не утонуть в безграничном потоке лишней информации, чувства тревоги за свою жизнь, ощущении бессмысленности. Только для того, чтобы не утонуть, необходимо плыть по тому самому безбрежному морю разночастотной информации, учиться сосуществовать с новым, странным и непонятным. Гогольfest для этого, в свою очередь, традиционно открывает порт в море современного искусства через самые разные его проявлениях: кино, лектории, концерты, перформансы, инсталляции, ArkSquat, украинскую и зарубежную театральные программы. Мы причалим, пожалуй, к последней.

FANTASIO: бунт бутафории

Литовский State Small Theatre of Vilnius во главе с режиссером Габриэллой Туминайте представил украинскому зрителю спектакль Fantasio. Главного героя пьесы Альфреда де Мюссе ничто не радует, мир кажется ему однообразным и избитым. Фантазио не желает быть «нормальным», он жаждет оставаться «бунтарем» — он нонконформист, который обитает в наскучившем ему мире королей, принцесс, принцев, шутов и праздных событий.

Визуальное оформление спектакля блещет изобилием внешней формы. Над сценой слева вычурные люстры, у стены — стол для свадебного пиршества, заставленный напитками, посудой и бутафорской едой, за столом — огромное зеркало, добавляющее помпезности. На авансцене — герои спектакля в стилизованных на современный манер костюмах, потягивающие темно-красный напиток из бокалов под философский диалог. В глубине сцены «гвоздь программы» — коллектив Kabloonak — источник живой музыки. Чуть правее — открытая дверь, из которой появляются и куда периодически удаляются все остальные «гвозди» — король, принцесса, наставница принцессы, жених принцессы, придворные, шут.

Из-за напыщенности внешней формы спектакля даже настоящие напитки и бокалы усиливали ощущение тотальной бутафорности. Поскольку субтитры с украинским переводом диалогов появлялись несинхронно с происходящим на сцене, зрителям в большей степени удавалось наблюдать танец Vogue в исполнении отдельных персонажей, нежели вникать в суть диалогов, что добавляло спектаклю еще большей искусственности. Но оставался здесь и единственный, едва ли не физически ощутимый выход из нее — мелодичная живая музыка из глубины сцены, как лейтмотив «бунтарства» и почти хипповской свободы.

PHILOKTET: физиологическая реабилитация

«Филоктет» от Neues Kьnstlertheater Berlin стал противоположностью литовскому спектаклю, и не только по форме. Постановка пьесы Гейнера Мюллера (по мотивам трагедии Софокла) представлена в виде так называемого «бедного» театра. По преданию, Филоктет был ранен, и из-за омерзительных свойств раны брошен однополчанами во главе с Одиссеем на безлюдном острове, с единственным шансом выжить: ему был оставлен лук, который всегда попадает в цель — подарок Геракла. Одиссей вместе с Неаполем вернулся на остров, но лишь тогда, когда им понадобился лук.

«Филоктет» — это история насилия над личностью, без костюмированной стилизации под временные рамки. Перед зрителем четыре актера — герои Троянской войны, одетые в простые футболки, черные брюки и ботинки. На сцене — куб из балок выше человеческого роста с одной дополнительной перегородкой. Из предметов — только тот самый лук. Режиссер Марсель Келер отказывается от театральных эффектов, фокусируя внимание на актерах.

Простота сценической формы раскрывает их виртуозное владение собственным телом, известную немецкую физиологичность. Нет декораций и бутафории, за которыми актеры могли бы спрятаться. Есть энергичная немецкая речь, настоящие драки на сцене, и немного брехтовского отстранения. Актеры по ходу действия меняются ролями, благодаря чему не работает привычное отождествление актера с ролью, а потому граница между театром и настоящей жизнью кажется очень зыбкой. Соединение психологического проживания образа и физической работы «на разрыв» делают спектакль мощным и правдивым. Все действие на сцене настолько выверено и отточено, что кажется, будто режиссер физически прописывает историю насилия вне языковых барьеров, трансформируя ее в чистое искусство.

STOP BEING POOR: западная «социалка»

Спектакль «Хватит быть бедным» норвежского творческого объединения By proxy вовлекает зрителя «в процесс» прямо на пороге «Сцены 6». Актеры предлагают пообщаться, взять чай-кофе в керамических чашках с вычурными узорами и удобно с ними расположиться в зале. Начинается спектакль на английском языке с украинскими субтитрами — скетчевая подборка историй, не связанных по сюжету, но объединенных общей идеей жажды современного человека жить ярче, зарабатывать быстрее, потреблять больше.

Сценография в спектакле выполняет особую смысловую функцию: она развивает идею массовой истерии в мире переизбытка. Справа на сцене находится бар-кофейня, эдакий деревянный «маф», украшенный лампочками в стиле европейских рождественских праздников. Слева — работающий ленточный конвейер, как аллюзия на безостановочную ленту массмаркета. В центре сцены из разбросанных горсток деревянных палочек актеры строят «падающие башни». С движущейся конвейерной ленты методично падают деревянные палочки, как тикающие часы, создавая тревожное ощущение того, что в суете бесконечного потребления ускользает нечто важное.

Все скетчи начинаются под эпилептически веселое музыкальное сопровождение со словами «Good morning!». Наступает новый день, снова нужно уверенно подниматься по карьерной лестнице, демонстрируя всем свое прекрасное настроение и успешную жизнь. Актеры, изображая офисных работников, изо дня в день, палочку за палочкой выстраивают «падающие башни». И пока маленькие башни рассыпаются, большие выстраиваются, рассыпаясь с еще большей скоростью. Но и это не главное для детей капиталистической системы. В сумасшедшем мире главное успеть за рекламными слоганами. Времени для ощущения одиночества и рефлексии нет.

Последний скетч показывает персонажей, хватающих все, что слетает с конвейера — они распаковывают, пьют, обмазывают себя и все вокруг, вытанцовывают в полуголом виде, высыпая на себя содержимое пакетов. Но наступает условное «утро» и один из персонажей оказывается безжизненно подвешенным на крючке системы над кучей мусора, оставшейся от ночного веселья. Так система съедает своих детей. Оставшиеся непринужденно начинают новый день под песню Good morning.

На фоне «подвешенной» исполнительницы актеры выходят на поклон и снова приглашают зрителей пить чай. Чаепитие продолжается, зрители трогают и фотографируют неподвижную актрису (заканчивается спектакль — начинается перформанс), кто-то возвращает чашку из-под чая, кто-то заваливается в гору пестрых пакетов с едой для фото в Instagram, а кто-то выбирает что бы из горы упаковок прихватить с собой.

Постановки зарубежных театров на украинской сцене интересны как для зрителей, так и для участников театрального процесса. Как показательные примеры профессиональной подготовки актеров. Как символы грамотной подачи социальной проблематики без пропаганды и манипуляций. Как способ выстраивать новые формы взаимодействия со зрителями. Как попытка взглянуть с изнанки на Европу и нас, украинцев. Как пример существования междисциплинарного театрального продукта. Как новый способ общения. И как повод организовать 11-й Гогольfest чтобы повторить эти опыты вновь.