Как потратить миллион, который есть28 июня 2017

 

Текст Юлии Бабий

Фото Александра Приходько

«Товарищи!» – слово бесполое, бесформенное, но четко отражающее ушедшую эпоху красных пионерских галстуков и капитализма. Именно с этого слова, под стройный топот юных пионеров и иронические улыбки зрителей начинается спектакль по книге «Как потратить миллион, которого нет, и другие истории еврейского мальчика» Гарика Корогодского.

Книга была написана бизнесменом, блоггером и тем самым «еврейским мальчиком» Корогодским в 2014 году. Пожалуй, тогда все ожидали руководство по успешному ведению бизнеса, или что-то вроде того, но в результате получили книгу со множеством милых и смешных историй, да с ноткой ностальгии.

Режиссером спектакля по книге Корогодского стал Тихон Тихомиров. Инсценировать килограммовый роман, где чуть ли не на каждой станице есть отдельная история  – дело непростое. Но затея оказалась беспроигрышной. В спектакле не только оживают персонажи из детства известного «миллионера», но и кажется, появляется неуловимый флер ушедшей эпохи.

И так, товарищи! На сцене отряд пионеров, которые решают отобрать галстук у худощавого очкарика, который изрядно провинился. Он – юный Гарик Корогодский, искусный спекулянт. Роль исполнил Дмитрий Вивчарюк, и ему удалось создать образ юного Гарика со всей его еврейской душой, которой уж очень хочется свободы, веселья и приключений. Сам Гарик Корогодский сыграл в спектакле две скромные, но очень принципиальные роли – уборщицу и ежика в тумане.

Спектакль из этюдов о жизни еврейского мальчика длился три часа. Здесь нет интриг, нет сложных перипетий, сюжет комедии вертится вокруг Гарика, его семьи, друзей и желаний. Они у него земные – увильнуть от армии, поступить в институт, заработать денег, насладиться утехами плотскими с «девушками не укушенными советской моралью» и, главное, покушать. И до чего же легко и непринужденно получается у Тихомирова обыграть все эти простоты человеческой жизни. На помощь режиссеру, разумеется, приходят и лучшие советские музыкальные композиции, и танцы в духе времени и мастный еврейский юмор. За успех последнего в спектакле отвечает лично легендарная бабушка Корогодского и профессор Айзенштат, которого исполнил Алексей Вертинский. В ансамбле с Виталиной Библив, Геннадием Попенко, Дмитрием Вивчарюком артисты раскрывают эту тему очень насышенно и от души.

В спектакле четко прослеживается культ семьи и любовь к родным и близким. Простая еврейская семья Гарика Корогодского влюбляет в себя зрителя своей особой реалистичностью и здравым отношением к жизни. Папа – прораб и глава семейства, самоотверженная мама-бухгалтер, бабушка, которая пытается раскормить своего внука и молит его жениться. Обычная семья – где персонажи уж очень близки и понятны зрителю из всех постсоветских стран.

Еще один культ спектакля – еда. На эту комедию просто нельзя ходить голодным. О еде здесь говорят так вкусно и так много, что во рту начинает возникать вкус той самой фаршированной фиши, которую ты никогда даже не пробовала.

Спектакль «Как потратить миллион, которого нет?» – это легкая комедия, которая вряд ли научит вас тратить деньги или, уж тем более, их зарабатывать. Тем не менее, этот спектакль вызовет теплую ностальгию у поколения наших родителей и хорошее настроение у нас – кто застали эту эпоху только на черно-белых снимках из семейного архива. Ну и главное. Спектакль Тихомирова рассказывает о том, как потратить миллион, который есть. Как «запечатлеть» близких и любимых людей, как оставить о них самые теплые воспоминания, и как не потратить зря ни минуты. Достойные инвестиции, не так ли?



Другие статьи из этого раздела
  • Тургенев по Фрейду

    По традиции, название пьесы в Театре на левом берегу Днепра изменили. Был  «Месяц в деревне» господина Тургенева, а вышло… «Высшее благо на свете» господина Билоуса. В  «Месяце» была типичная тургеневская элегия, граничащая с наивной сладковатой сентиментальностью, а в  «Высшем благе» получилось море зловещей любви. Здесь все любят друг друга и все — не взаимно, а посему — воспламеняются, бьются в конвульсиях, сходят с ума, погибая от страсти.
  • Іранське ритуальне дійство тазіе

    Тазіе ─ це суто перська театрально-ритуальна традиція, яка попри всі заборони та численні трансформації дійшла до наших часів. У доісламський період (до сьомого століття нашої ери) в Ірані були поширені видовища іншого типу, пов’язані із траурними церемоніями і вшануванням іранських міфологічних героїв: Сіявуша, Шервіна, Іраджа, Заріра. Коли араби захопили Персію, традиційні видовища було заборонено, оскільки cамі араби не мали театру і, мабуть, мало розуміли його суть. Натомість вони принесли іслам, і персам довелося трансформувати історію про Сіявуша у ісламську релігійну оповідь. Так, виникає тазіе, що в перекладі із арабської означає «співчуття», «жалоба». Тазіе, зазвичай, має один стандартний сюжет про загибель імама Хусейна, який залежно від регіону, де він грається, доповнюється чи видозмінюється
  • Последнее пристанище европейцев

    В Европе Кристофа Марталера почитают как гения театрального дела и уверены, что его творческий почерк уникален и неподражаем. Его приглашают для постановок во многие театры Европы, а часть его спектаклей — специальные фестивальные проекты, где он всегда желанный гость. Его творчество уже не столько объект для оттачивания острот театральными критиками, сколько предмет серьезных исследований театроведов со всего мира, в частности: Джорджа Баню, Эрики Фишер-Лихте, Девида Рёснера, Ганса-Тиза Леманна — как проявления театра музыкального и театра постдраматического
  • Милая Мила

    Меня лично никогда не интересовали женщины, живущие для любви, пребывающие в ожидании любви, плавающие в собственной сентиментальной патоке. В отличие от женщин думающих и создающих себя, меня не интересовали женственные судьбы просто женщин. Постановка об Эмили Дикинсон могла бы стать выражением приглушенной боли поэта, столкнувшегося с миром. Поэтессу Эмили Дикинсон сравнивали с Цветаевой, ставили вровень с Уолтом Уитменом, ее судьба ─ это судьба творца, а в постановке центральную роль сыграла женственность, что, вероятно, и обусловило слащавость спектакля
  • Испорченный Чехов

    Прочитанная в Киеве пьеса Павла Демирского «Бриллианты — это уголь, который хорошо над собой поработал» — не самая удачная работа драматурга. Текст, который якобы является продолжением «Дяди Вани» А.П. Чехова, на самом деле — его унылая осовремененная карикатура. Сквозь уже знакомые судьбы чеховских героев проходят чисто авторские социальные клише о  «гражданском обществе», «социальной справедливости», «корзине потребителя» и т.п.

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?