Ведьмы на Подоле: шабаш средней руки12 апреля 2010

Текст Марыси Никитюк

Фото Евгения Рахно

Спектакль: «Шесть черных свечей»

Режиссер: Виталий Малахов, Театр на Подоле

Драматург: Дес Диллон

В ролях: Анна Тамбова, Анна Андреева, Лариса Трояновская, Анна Саливанчук, Даша Малахова, Мария Рудковская, Алла Сергийко и Тамара Плашенко

Радостный и румяный Дес Диллон, привезенный на премьеру Британским советом, рассказывает, что пьесу «Шесть черных свечей» он написал 14 лет назад на заказ одного Шотландского театра. Диллон — мастер комедийного стендапа — писал о черной магии своих шести сестер. Легкий, веселый, непретенциозный текст повествует об излишне верующих сестрах, которые не прочь умертвить парочку своих обидчиков. Как сказал Диллон, добродушно улыбаясь, из тысячи ритуалов к смерти приводят только некоторые и то — случайно. Именно о такой смерти: то ли в результате колдовства, то ли по воле злого случая и рассказывает пьеса. Но главное для Диллона не сюжет, а язык, отражающий характер каждой из сестер — уличной хулиганки, учительницы, свидетельницы Иеговы и др. С точки зрения языка и стиля драматургу удалось создать пьесу живую, характерную и остроумную. Забавно, что ее долгое время не брался ставить даже тот театр, который заказал, — банк отказался финансировать проект, где сестры ведьмы-ирландки доводят до исступления священника католической церкви. Диллон объясняет это тем, что в Шотландии не приветствуется слишком демократичный театр, предпочтение отдают буржуазной классике. Его пьесу не брали вплоть до 2004 года, и к этому времени он, отчаявшись, написал книгу в привычном для него разговорно-повествовательном стиле все о тех же сестрах. Книга стала популярной, и благодаря этому премьера состоялась не в каком-нибудь кабаре в Эдинбурге, а в The Royal Lyceum Theatre. Потом пьеса стала гастролировать, и в феврале 2011-го ее ждет 3000-ный зал в Глазго.

Дес Диллон и театральный медведь Нафаня Дес Диллон и театральный медведь Нафаня

В киевском спектакле по пьесе ирландского драматурга Деса Диллона «Шесть черных свечей» нет главного — целостности — на «шабаш» прилетели ведьмы из разных сказок и стран, организовав суетливый фьюжин с украинским колоритом. Актрисы, — а их на большой сцене Гостиного двора восемь — слишком суетятся, халтурно пьют нескончаемый чай из пустых чашек, и их игре не достает четкой режиссерской упорядоченности. Они перемещаются по сцене без смысловых взаимосвязей друг с другом, выверенной геометрии движения и композиционного решения мизансцен. И хотя принято считать, что современный театр отказывается от мизансцен, двигаясь в сторону минимализма, когда речь идет об элементарном порядке, ритме, симметрии, не плохо бы все же потрудиться. Если в построении спектакля нет геометрии, то не должно быть и мусора — суеты. Кроме того, ритуал «Шести черных свечей» выглядит слишком хореографическим, глянцевым, неубедительно-стереотипным: черные балдахины, и танцы по кругу, — правда, хоррор не задался.

Сестры дивятся новым бабушкиным четкам Сестры дивятся новым бабушкиным четкам

Ритуал «Шести черных свечей» выглядит слишком хореографическим, глянцевым, неубедительно-стереотипным: черные балдахины, и танцы по кругу, — правда, хоррор не задался. Ритуал «Шести черных свечей» выглядит слишком хореографическим, глянцевым, неубедительно-стереотипным: черные балдахины, и танцы по кругу, — правда, хоррор не задался.

Только персонаж Виктории Булитко получился выстроенным и потому — потешным и умилительным. Понятен его мотив, интерес и характер, да и за невозмутимыми комическими гримасами Булитко наблюдать одно удовольствие. Мать (Тамара Плашенко) и бабушка (Алла Сергийко) тоже как персонажи «держатся», хотя та же бабушка то хромает с палкой, то прыгает по сцене, забыв о своем сценическом радикулите.

Венди (Виктория Булитко) смотрит на томящуюся в морозильнике «голову» для ритуала Венди (Виктория Булитко) смотрит на томящуюся в морозильнике «голову» для ритуала

Спектакль сопровожден очень красивой меланхоличной кельтской музыкой, но «выдавливать слезу» у зрителя музыкой (костюмами, декорациями) — нечестно, это драматизм утрированный, лобовой, примитивный. Надавить на эмоции легко, сложнее — вызвать сопереживание, а это в театре сегодня умеют крайне редко. Жаль, но хороших неожиданностей эта работа не принесла. Ни главный козырь — живой, разговорный текст, — ни возможность проявиться всем женским составом, ни даже мистический потенциал не были использованы вполне. Средний спектакль — средний шабаш.

Роман Халаимов в роли святого отца Роман Халаимов в роли святого отца


Другие статьи из этого раздела
  • Музыка вместо сумбура «Воццек» Альбана Берга в Большом театре

    «Столпы общества балуются ролевыми играми, пользуясь услугами менеджера среднего звена». «Затурканный офисный планктон пришил сожительницу». «Прижитый во грехе ребёнок играл в компьютерные игры, не замечая разлагающегося трупа матери»
  • Рожеві сльози

    Спектакль «Рожевий міст» по роману Роберта Джеймса Уоллера «Мости округу Медісон» поставила дочка Роговцевої Катерина Степанкова на «замовлення» матері. Можна вважати, що це перша повноцінна масштабна постановка Степанкової. Дебютувала акторка-режисер мелодрамою про мрії і про історії, що можуть тривати всього 4 дні, а лишати по собі 20 років пам’яті і 20 років кохання. Офіційне святкування ювілею Ади Роговцевої пройде 2 листопада в Театрі ім. І. Франка виставою «Якість зірки» у постановці Олексія Лісовця.
  • Турне харківського Елвіса містами України

    Постановка «Червоний Елвіс» — зразок авангардного театрального мистецтва, що декларує експериментальність, шокує незвиклого до ненормативної лексики обивателя і використовує максимум засобів комунікації із глядачем
  • Игры Олигархов: Двойной прицел

    Политику и меценату Александру Прогнимаку пока высказываться — рано, ибо его совместное с режиссером Виталием Малаховым творение «Игры олигархов» — чудовищная помесь КВН-шаржей на тему отечественного телевидения, политической рекламы и бородатых анекдотов. И, что хуже всего, шарж поверхностный, неглубокий и достойный в свою очередь шаржей на самое себя
  • Херсон и Театр

    Театр как искусство идеологическое, публичное, затратное и респектабельное в основном развивается там, где есть достаточная концентрация людей, денег, промышленности, мыслей, идей, и, вероятно, интеллектуальных снобов, то есть ─ в городах. В особых случаях понимания театра как Пути театральные труппы и их идеологи (Ежи Гротовский, Питер Брук, Шанти) уходят из городов в поисках едва уловимых вибраций вселенной, устремляются в пустыни, туда, где в тишине отчетливее слышен голос Бога.

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?