Венгерский театр боится современности^{27 мая 2010}

Интервью с Андреа Томпа, президентом Ассоциации венгерских театральных критиков

Беседовала Марыся Никитюк

Инфосправка: С 1980-го года Ассоциация венгерских театральных критиков, насчитывающая около пятидесяти членов, ежегодно присуждает «Приз критики» в классических номинациях («лучший спектакль», «лучший актер» и т.д.). «Приз критики» — самая престижная театральная награда Венгрии, созданная по образу «Награды Лондонских критиков».

Театр и критики в Венгрии придерживаются традиционных или прогрессивных взглядов?

Около восьми лет назад у нас были очень яркие независимые театры, была театральная труппа, которая называлась, как пьеса Бертольда Брехта, — «Меловой круг», которая много гастролировала, ставила хорошие спектакли, но два года тому назад, к сожалению, закрылась, обозначив некий тупик.

В целом венгерский театр достаточно традиционный и консервативный, хотя имеет авангардные голоса даже в Национальном театре. Если общество придерживается консервативной ориентации, театр будет традиционным, как у нас. Но в искусстве всегда есть элемент сопротивления, протеста по отношению к мейнстриму. В венгерском обществе такие явления находятся на периферии, но они — самые интересные.

Венгерский театр — репертуарный?

Да. Разница только в том, что, кроме репертуарного театра, у нас существует еще, так называемый независимый театр, который материально поддерживается государством. Из всего театрального государственного бюджета на независимые проекты идет 10% — 5 млн. евро ежегодно. Деньги выдаются на конкурсной основе, что является довольно сложным процессом. У этой суммы есть две составляющие — на продукцию (собственно, спектакли) и на технические нужды (аренда, коммунальные услуги и пр.). Раньше деньги давали только на год, и театры не могли планировать свое творчество дольше, чем на этот период. В этом году государство выделяет поддержку на три года, что качественно улучшит состояние и поиски независимых театров. Этот трехлетний проект — будущее нашего театрального авангарда, как мне кажется.

Спектакль Национального театра Mein Kampf. Фото Есзтера Гордона

Независимые театры — это частные коммерческие театры? Или авангардные группы?

К сожалению, у нас нет четкого разграничения между коммерческим театром и театром художественных поисков. В глазах государства, которое дает деньги, нет разницы между художественно ценным театром, нуждающимся в поддержке и коммерческим, ориентированным на рынок, который может сам себя обеспечить. Все смешано, и это — большая проблема, что у нас нет необходимой законодательной базы. Некоторые государственные театры в Будапеште, играющие крайне плохие мюзиклы, второсортные версии оперетт и популярные развлекательные комедии, получают деньги от государства, а ценные независимые компании — нет. Когда я говорю своим американским друзьям, что театр, который ставит бродвейский мюзикл «Кошки» в Венгрии, дотируется государством, они очень удивляются, ведь в Америке это откровенно коммерческий проект, зарабатывающий деньги, а не пребывающий в театральных поисках.

Сколько театров в Венгрии?

В Венгрии не больше 50-ти официальных театральных зданий с репертуаром и полным штатом. Венгрия маленькая страна: у нас 10 млн. людей, что в пять раз меньше, чем в Украине. Многие независимые маленькие авангардные труппы играют в нетрадиционных театральных пространствах: в кафе, подвалах, барах, на улице, в заброшенных зданиях. Ежедневно в столице проходит около 70-ти представлений.

Венгерский театр в кафе не похож на уже привычные в Европе — особенно в Англии — стендап-комедии, это более провокативный, авангардный, стебный, злой, смешной, театр. Из-за специфики помещений он в массе своей вербальный. По содержанию — это панк-театр, который берет свое начало от дадаистской традиции публичного абсурда, провокации злого наива, издевки. В среде таких театров высмеивают общие ценности, ставя под сомнения заведенный порядок вещей.

Один из моих любимых независимых театров TAП, который играет в публичных местах, взял себе в девиз такой слоган: «Мы хотим ставить плохой театр». Их представления очень умные, резкие, смешные и, конечно же, провокационные. Например, они каждый вечер перед спектаклем поют национальный гимн, провоцируя зрителей петь его тоже, как полагается, стоя. Когда человек впервые попадает в этот театр и подымается петь, по мере пения он понимает, что здесь что-то не так. Артисты поют гимн либо не с той мелодией, либо меняют слова, либо слишком медленно тянут текст. Это смешно и направлено против политиканства, национализма, государственной узурпации. Панк-театры не развлекают, они заставляют думать.

Спектакль Национального театра Mein Kampf. Фото Есзтера Гордона

Как в Венгрии обстоят дела с молодым поколением режиссеров и драматургов?

У нас новой драматургии нет в том смысле, что нет достаточно хороших новых пьес, которые я могла бы кому-то порекомендовать. Но есть тексты, которые сделаны актерами и режиссерами импровизационно, в ходе постановки. Однако такие произведения трудно поставить в другом спектакле, поскольку эти тексты — заложники оригинальной постановки.

Молодых режиссеров тоже довольно мало и их практически нельзя увидеть в репертуарных театрах, что, на мой взгляд, является позитивным явлением. Репертуарный театр — это фабрика тетра, она часто испортит молодой талант, здесь уже не ищут, здесь уже все нашли, и только подавай вовремя новый спектакль — все-таки рынок не ждет. У нас было несколько случаев, когда молодому талантливому человеку давали большой репертуарный театр, чтобы он ставил в каждом сезоне 2–3 спектакля на большой зал, и это был провал. Потому что молодой человек, который еще должен найти себя, должен работать над своим стилем, над формой и смыслами своих постановок, не может работать, как конвейер. Если молодые люди идут работать на эту фабрику, то через два-три года они выдыхаются, их постановки выглядят как работы старых режиссеров, которым не осталось чего сказать, они выглядят устало.

Поэтому сегодня молодые режиссеры в Венгрии больше склоны к независимым театрам, где они работают со своими актерами, сами пробуют искать помещение для работы. И это правильно — талант должен проходить период вызревания, как ребенок в утробе матери. Часто рынок гонит нас раскручивать, использовать талантливых людей, не смотря на то, что они еще слишком молоды, обычно это заканчивается плохо.

Венгерский театр поддерживает связь с международным театральным сообществом? Проводятся ли у вас фестивали? Выезжают ли ваши режиссеры за границу в поисках нового опыта?

Венгерский театр, к сожалению, замкнут на себе. У нас нет международного фестиваля, где происходил бы какой-то диалог между международным и венгерским театром, где мы могли бы смотреть, что там происходит в мире нового. И это не потому, что страна бедна, а потому, что нам не интересно то, что происходит вокруг. Как-то в театральной среде был очень масштабный диспут, почему у нас нет международного театрального фестиваля. Раньше я тоже полагала, что это большая проблема, но дело в том, что есть и другие формы коммуникации, не только фестивальные. Например, в Венгрию, хотя и не централизовано на фестиваль, но все-таки привозят много международных постановок высокого качества, по которым можно видеть и понимать, что происходит за пределами Венгрии.

Венгерская театральная эстетика замкнута в себе — такая у нас традиция, и, кажется, так не только в Венгрии, но и во всей Восточной Европе. Театр Восточной Европы не самопогруженный, но самонадеянный, мы исключаем всех остальных, полагая, делаем очень хороший театр, и при этом не происходит исследования себя в зеркале. Связано это с тем, что происходит в Восточной Европе последние 20 лет, с шоком, наступившим после падения Союза, ведь мы на самом деле еще не поняли масштабов этого события, его последствий на наш образ жизни и образ мышления. Пройдет много времени, прежде чем мы сможем принимать себя, любить себя такими, какими мы есть, критиковать себя, но исключительно из желания сделать себя лучшими. Нужно научиться любить свою страну и свою культуру, пусть даже не очень развитую — другой-то нет.

А каково положение дел сейчас у Атилы Виднянского, он ведь у нас в Киеве учился и часто привозит свой полувенгерский полуукраинский Береговский театр на ГогольFest?

Он сейчас работает художественным руководителем театра в Дебрецене. Это большой венгерский город и плохой венгерский театр, по крайней мере, таким был до появления там Атилы. Сегодня в Венгрии говорят, он создал универсальную модель театра не в столице, продемонстрировав, как театр должен работать, чтобы быть успешным, посещаемым и не занижать свой эстетический уровень. Виднянский делает театр высокого класса, но при этом у него налажена хорошая коммуникация со зрителем, он демонстрирует много разных эстетик в репертуаре театра.

Сейчас планируется, что Виднянский будет больше работать в Будапеште, возможно, он получит место главного режиссера в одном большом Будапештском театре.

А какие еще имена присутствуют в Венгерском театре?

В репертуарном театре Будапешта есть 2–3 театра, которые важны сейчас. Первый — это традиционный академический театр им. Йожефа Катоны, которому почти 30 лет, здесь с самого начала был высокий уровень, талантливые актеры. Странным образом Национальный Будапештский театр в последние два года стал интересен, особенно с тех пор, как у него появился новый молодой директор Роберт Алфёлди. Он, конечно, и режиссер тоже, но его самая большая заслуга в том, что он сумел вывести театр из традиционного консервативного не очень качественного искусства в прогрессивное, альтернативное русло. У них много помещений, хорошая коммуникация со зрителями, молодой зритель и качественные актеры. Этот театр я тоже считаю идеальной моделью того, как в ХХI ст. должен развиваться и выглядеть Национальный театр. Есть еще неплохой репертуарный театр им. Иштвана Эркеня — нашего знаменитого драматурга 60–70-х годов. Это новый маленький художественно популярный репертуарный театр, но с яркими актерами и талантливым режиссером.

Спектакль Театра им. Йожефа Катоны «Иванов». Фото Lenke Szilбgyi

Что касается режиссеров, то это, конечно, Томаш Ашер, которому 60 лет. Он работает в традиционной системе, его у нас называют «специалистом по Чехову». У него было «Три сестры» 20 лет назад, которые были очень известны в мире, много гастролировали. Сейчас Томаш Ашер ставит в стиле венгерского микрореализма — детализированный, подробный бытовой реализм.

В Национальном театре есть, молодой режиссер, директор Роберт Алфёлди, о котором я уже говорила. В последние два года он делает интересные спектакли. Я должна еще сказать несколько важных имен: Шандор Жотер, Янош Мохачи.

Спектакль Театра им. Йожефа Катоны «Иванов». Фото Lenke Szilбgyi

Венгерский театр не является театром режиссеров, как русский театр, и не является интеллектуальным театром, как немецкий, например. Наш театр — это театр актеров. У нас очень хорошие актеры, и люди идут в театр любоваться ими. И хотя сама актерская игра, если смотреть с Европейской точки зрения, не слишком прогрессивная, но хорошего качества.

А какой репертуар преобладает? Классика, зарубежная или венгерская? Ставят ли современную пьесу? Местную или больше зарубежную?

В репертуаре венгерского театра преобладают постановки по зарубежной классике. А поскольку венгерская драма не очень богата, ее и не ставят активно. В этом сезоне, есть один или два спектакля венгерских авторов, но это не типично. Также у нас ставят слишком много Чехова, невозможно много. У меня был профессор, который говорил, что в Венгрии надо запретить играть Чехова хотя бы на десять лет, потому что это так скучно — в каждом сезоне надо посмотреть новые «Три сестры», нового «Дядю Ваню» и т.д., и эти постановки мало чем отличаются от предыдущих. Чехова нужно ставить тогда, когда есть какая-то абсолютно гениальная новая идея, но такое не может происходить каждые две минуты.

Также ставят немного зарубежных современных пьес, почти не ставят венгерских современных авторов, а если ставят, то исключительно на маленьких сценах, в студиях, словом, на экспериментальных площадках. Наши лучшие молодые драматурги это: Хаи Янош, Иштван Ташнади, Петер Карпати. Наш театр, особенно академический, боится всего, что является современным: современного автора, современной тематики, современного вида жизни, современных идей мира. Театр больше всего хочет быть чуть-чуть развлекательным и еще немножко оплотом духовности.

Это «пережиток» школы Станиславского — отношение к театру, как к храму и высокому искусству. То что происходит в Европе, выглядит по-другому, потому что у них — это разговор на тему, в каком обществе мы живем, какие у нас проблемы, недостатки, радости, сцена является местом для коммуникации. У нас же другой тип театра, театра-музея искусства. И это, по-моему, самая большая беда нашего театра — он не может разговаривать с современным зрителем.

Андреа Томпа, президент Ассоциации венгерских театральных критиков

Украинский театр в такой же ситуации…

Это проблема театров всей Восточной Европы. Мы не можем говорить с нашим зрителем доступным ему языком и понятными ему образами, полагая, что зрителя нужно кормить чем-то таким елейным, возвышенным, в бальных платьях и в бархате. А саму современность мы считаем некрасивой, и нечего в нее даже всматриваться, когда она и так уже есть. Это потому что, в Восточной Европе был силен прессинг культурной политики СССР, то есть примат одной-единственной системы, и, к сожалению, для самой системы, это была система Станиславского. Его метод, безусловно, великолепен и психологически-реалистический театр тоже, но все к чему принуждают, все, что является безальтернативным, сходит на нет. К самому Станиславскому к слову альтернативы были, тот же Мейерхольд, но он был запрещен, и система психологического театра осталась в зловещей монополии. И поэтому, хоть и очень хороший «Станиславский», но все же безальтернативный, въелся в систему мышления театральной среды постсоветского пространства настолько, что остается для многих стран Восточной Европы единственно возможным путем развития. Сам принцип безальтернативности и неприятия нового, другого в наших театрах укрепился прочно и надолго.

Кто ходит в венгерские театры, вы говорите, что они консервативны, значит ли это, что молодежь избегает театра?

С точки зрения аудитории ситуация довольно неплохая. Зрителей очень много. У нас в сезоне ежегодно продается 4,6 млн. билетов в театр, это при том, что у нас население в 10 млн. Это очень здорово. Говорят, что Венгрия вторая по продаже билетов в Европе театральная страна, первая Финляндия — там самые большие театральные сборы. Наши театры полны, независимо оттого, что идет на сцене. Конечно зритель не самый лучший: больше 70% женщины среднего класса в возрасте от 30 и старше. Молодые люди часто не ходят в репертуарные театры, но ходят в независимые театры. Проблема со зрителем в том, что зритель староват, театр еще не осознал, что с публикой нужно работать, что нужно приглашать молодого зрителя, пытаться его вовлечь в этот процесс. Немолодой зритель не всегда готов воспринимать эксперименты и новшества, которые может и должен предлагать авангардный театр, это тормозит само развитие.

Но у нас уже появились маленькие прогрессивные труппы, которые работают с молодой публикой, даже с детьми в школах. Это новая тенденция, которая очень важна для нас, я как куратор очень поддерживаю эту работу в гимназиях, лицеях и школах. Они показывают спектакли в учебных заведениях, а потом разговаривают с детьми от 12 до 18 лет о постановках и о театре в общем. Эта образовательная работа с детьми является залогом будущего театра, подготовка молодых людей к тому, чтобы театр сразу мог с ними разговаривать. Не секрет, что театральное искусство сложное, в него нужно вникнуть, к нему при колоссальном количестве кинопродукции, игровой продукции нужно привыкнуть, понять его эстетику, войти в нее. Логично, что человек в 18 лет с бухты-барахты не сможет понять театр, ему и в голову не придет туда пойти, а если придет, то зачастую увиденные представления его отпугнут. Поэтому работа со школьниками — очень важна.