Живой или Мертвый21 мая 2011

Мариам Агамян


Действующие лица:

Саша Псов

Лида

Директор (Виктор Александрович)

Анна Сергеевна

Охранник

Восемь мертвецов


2011

События разворачиваются на фоне огромной витрины, стекло которой наделено эффектом зеркала, проходящие отражаются. Под стеклом лежит человек, его состояние непригодно для жизни. Человек избит, из носа и рта идет кровь, под глазом синяк. Человек ещё шевелится, но уже фиолетовый.

Каждый раз, когда кто-то из героев покидает сцену, на пол выползает новый мертвец, он лежит весь спектакль на полу, по возможности не шевелясь, но с возможностью издавать предсмертные хрипы, всего на сцене должно к концу спектакля оказаться восемь тел.

У монтирующего декорации Саши и администратора театра Лиды вербальный кризис в отношениях, в физиологическом смысле они еще интересуют друг друга, но говорить катастрофически не о чем, потому всем словам сказанным друг другу они предают особое значение.

Саша Псов. Там это… под театром бомж умер.

Лида. В плане, «под»?

Саша Псов. Филолог ты, блять, Лида или администратор?

Лида. Во-первых, я не блять,

Саша Псов. Сейчас поговорить хочешь, да?

Лида. Короче. Кто там у тебя умер?

Саша Псов. Никто у меня не умер. У меня вообще никого. Я сам себе. Ты сама себе. Да? Сама ты, Лида, сейчас? (Саша задумчиво ходит по сцене с куском белой материи и степлером)

Лида. В смысле?

Саша Псов. Короче. Лида. Что делать будем? Умер там он.

Лида. Ну где именно?

Саша Псов. Под театром прямо, под! Раздуплись уже.

Лида. Странный ты, Саша. Человек умер, а ты то о нем, то о том есть ли кто у меня сейчас. Тебя вообще что больше волнует?

Саша Псов. Как сказать… Меня волнует что с бомжами делают, когда они у театра умирают. Нахрена он там умер?

Пауза зависает. Саша крепит ткань к заднику сцены, образуя такой эффект свежести и чистоты декорации.

Заходит директор.

Директор. Саша, там, у театра алкаш какой-то лежит, разберись. Да?

Саша Псов. А я нюхал, алкоголем не пахнет, вроде. Думал бомж.

Лида. Так он у театра или под?

Директор. Лида, ты сегодня красивая.

Лида. Ну да, не каждый день бомжи под театром умирают. Нарядилась.

Директор (Саше Псову). Смешная она у тебя.

Саша Псов. Та че-то не у меня. У всех смешная, Виктр Саныч.

Зависает пауза. Лида обиженно смотрит на Сашу, Саша крепит ткань к заднику, Лида смотрит на директора.

Уходит директор.

Лида. Саша, мне как-то не по себе. Там же труп. Мы им как бы забарикадированны. Как заложники мертвеца.

Саша Псов. Манал я его убирать.

Лида. А реально мертвый? Саша… Или он дышит?

Саша Псов. Дышал малость, когда я шел. Но сейчас, думаю, он уже умер… Нахуя он там умер?

Лида. Слышишь, он у входа или в подвале? (Лида начинает вникать в суть проблемы, теперь ей действительно интересно где лежит мертвое тело)

Саша Псов. Не тупи. Как бы он в подвал попал? «Здравствуйте, я к вам умирать пришел, пустите?» У театра, у входа, я же сказал. Я сказал, директор сказал, а тебе не очень понятно. (чтоб прояснить ситуацию Саша на время отвлекается от декорации)

Лида. Мне понятно, я просто хочу, чтоб ты как человек разговаривать научился. А не намеки все какие-то, недоговорки. Достал, понимаешь? Мне почти тридцать лет, я замуж хочу! А ты меня тут дурой выставил сейчас. И перед директором дурой. Саша, я нормального отношения хочу к себе. Как было в начале, как когда ты мне пиво покупал и рыбу тоже, понимаешь? Чтоб мы общались. К друзьям на дачу ездили, в сауну ходили…(снова теряет интерес к мертвецу)

Саша Псов. Ну, поехали на дачу. (Саша возвращается к работе над декорацией)

Лида. Сейчас что ли?

Саша Псов. Ну, мне жить негде сейчас, так друг дал ключи от дачи. И ты о даче сейчас заговорила, и я думаю, может знак какой-то? Ты же мне, Лида нравишься. Ты нормальная баба.

Лида. Блин, спасибо, Саша, реально. Просто я иногда не понимаю че ты такой злой.

Саша Псов. Ну, уж прямо такой злой. А в сауне же добрый, скажи.

Лида. Ты вообще очень клёвый! Я всем своим девчонкам сказала, что ты клёвый.

Саша Псов. А кому? Аньке сказала?

Лида. Аньке, Светке, Ире, Жене… Ну началось.

Саша Псов. Я просто чтоб знать. Например, когда ты с Анькой будешь идти и меня встретишь, случайно, так чтоб клёвым быть. Ну давай.

Саша Псов смеется, и нежно сжимает некоторые части тела Лиды в своих руках.

Входит актриса Анна Сергеевна.

Анна Сергеевна. Ребятки, ребята, славно, что вы тут. Я не хочу вам мешать, но ребятки. Ребятки! У нас катастрофа! Спектакль вечером, а я чую дух смерти в театре. Я им дышу просто сейчас. Лидочка ты только не пугайся. Или не так. Саша, послушайте, мне необходима ваша помощь. Лида не слушай меня. Саша, слушай, у входа в театр, за колонной, перед кассами лежит молодой мужчина. Он, кажется погиб. Околел. Я не могла смотреть. Такой молодой. Я сломя голову сюда, к вам. Помогите мне, ребятки. Нужно спасать. Его же жена ждет, детки. Может он на мой спектакль шел. Билет хотел купить.

Саша Псов. Анна Сергеевна, не переживайте так. Его не ждут. Он же воняет как бомж.

Анна Сергеевна. Саша, что ты! Лидочка, что он говорит? Давайте скорую вызовем.

Лида. Ну, Анна Сергеевна, вы, правда, зря переживаете, мы его сейчас с Сашей от театра оттащим, а дальше пусть сам справляется.

Анна Сергеевна. Оттащите?

Саша Псов. Та да, мы просто никак не соберемся.

Лида. Ан Сергеевна, а что, правда, он молодой?

Саша Псов. Лида. (Саше не нравиться, что Лида интересуется другим мужчиной, пусть и мертвым)

Лида. Что?! (Лиде не нравиться, что Саше что-то не нравиться)

Саша Псов. Анна Сергеевна, молодой он? Подойдет Лиде в мужья, а то она уже не знает куда приткнуть свою(тут я не знаю что герой собирался сказать, его просто молниеносно перебивает Анна Сергеевна)

Анна Сергеевна. Сейчас я вам кого-то позову. Виктор Александрович пусть поможет. Лидочка не должна его носить. А я Виктору так и скажу: не унесете, скажу, — спектакля не будет! Дурная же примета играть спектакль, когда в театре покойник.

Лида. Кстати, да. И ногами вперед его уносить нужно.

Саша Псов. При покойнике еще материться нельзя. И курить.

Анна Сергеевна. И в глаза ему ни за что не смотрите.

Лида. Да, да. В глаза вообще опасно.

Саша Псов. Мы как-то с батей хоронили собаку в селе, и я ему в глаз один посмотрел.

Лида. Отцу?

Саша Псов. Лида — молодец. Опять дурачка включила. Короче, Анна Сергеевна, слушайте, я псу в глаз один посмотрел, и все понял. Я именно после того отца зауважал, собак зауважал, и вообще многое по жизни понял. Так что может иногда покойникам в глаза смотреть полезно бывает… Или мне так повезло, может. Потому что собака, и там не в два глаза, а в один посмотрел. Такое… Но я прозрел тогда именно.

Анна Сергеевна. Удивительная история.

Саша Псов. Для себя так решил, как будет не знаю, но если, дай Бог, будет у меня сын, я с ним обязательно собаку когда-то пойду закапывать, и он поймет, что такое жизнь.

Лида. Саша, ты реально странный. Зачем собаку закапывать? Идем бомжа закопаем, может? Тебе вообще все понятно станет!.. (Лида шутит, потому что Саша несет ахинею, ей за него стыдно, перед Анной Сергеевной)

Саша Псов. Анна Сергеевна, вы слышите? Она вообще мутант, а не женщина. Ну как мы его закопаем, Лида, как? Тут же асф-аааа-льт кругом. (Саша не понирмает, что Лида шутит, потому что про закапывание не шутят, так ему кажется. Он в этом, в принципе уверен, он на этом собаку съел)

Лида хихикает, потому что реально никак они не закопают, у них и лопаты в театре пластиковые только. Анна Сергеевна похлопывает Лиду по прелестной головке и уходит.

Саша Псов. Я задолбался тут с тобой. Жди, сейчас буду.

Саша уходит, Лида остается. Ей нечем заняться, поэтому она поворачивается к зеркальной витрине и плямкает ртом, чтоб равномерно распределить помаду по губам, втягивает ослабевшие пряди волос в пучек на макушке, трет мизинцами уголки глаз, чтоб там комочки туши не застревали.

Заходит директор.

Директор. Лида, ты просто примадонна сегодня!

Лида. А вчера у меня еще красивее волосы накручены были.

Директор. Лида вчера — вообще смерть!

Лида. Спасибо.

Директор. А Санька где? Сергеевна попросила труп убрать. Заходила к вам Сергеевна? Просто слов нет. Лидушка, одна радость — на тебя посмотреть в этом театре.

Лида. Та ладно.

Директор. Я серьезно.

Лида. Ну раз серьезно. (смеется)

Директор. Хочешь, мы сейчас труп уберем и пойдем, выпьем чего-то?

Лида. Чего это чего-то?

Директор. Придумаем. Труп уберем и решим. Думал ли я, когда шел служить. Служить! В театр… Что пройдут годы и я буду выбрасывать мертвых из театра. Разве о такой работе я мечтал? Какая-то эпическая поебень, да Лидок?

Лида. Я вообще считаю, что материться вам не нужно.

Директор. И жена так считает. И курить, говорит, брось. А я даже бросаю, Лида. А потом думаю, ну что я за слабак такой, тряпка. Жена говорит — брось и я бросаю. Смешно. Я даже импотенции не боюсь. Я ее жду!

Лида. О, боже.

Директор. Просыпаться с лучами солнца, а не с поллюциями!

Лида. Мне как-то странно это слушать. Но вы как мой директор можете продолжать.

Директор. Извини, Лида. Ты просто очень красивая сегодня. То есть, извини. Да. Вчера ты была красивее. В смысле… Ты все красивее и красивее, и волосы там твои. Все, пошел. Скажешь Саше, что я у входа. Пусть целлофан у костюмерши возьмет. Спектакль вечером, люди зайти не смогут.

Директор уходит. Лида возвращается к зеркалу. Распускает волосы, прикладывает прядь волос ко лбу, убирает и снова прикладывает.

Вбегает старый охранник.

Охранник. Это, ты знаешь, что с наркоманом делать?

Лида. Расстрелять их всех. Мужчин нормальных нет, а те, что есть — те наркоманы или женаты, или живут у друзей на даче, или рассказывают потом всем, или напьются и валяются.

Охранник. Девонька, где Саша? Нужно мальчика спасти. Саша, там про собаку что-то рассказывал, он человеку поможет.

Саша, как видно, всем про собаку рассказывает, но его просто реально впечатлил случай.

Лида. Ну да. Они с директором пошли его закапывать, мальчика вашего. Мужчину. Бомжа. Алкоголика. Наркомана.

Лида невнимательна к словам, она по-прежнему стоит у зеркала и примеряет челочку.

Охранник. Так он живой же. Как закапывать?

Лида. А, да. Блин. Не закапывать, а в целлофан класть и уносить от театра. Анна Сергеевна просила, чтоб до, после и во время спектакля в театре трупов не было.

Пауза.

Входит директор с куском целлофана в руках и Саша, с пластмассовой лопатой.

Саша Псов. Прикинь!

Лида. Ну.

Директор. Правда удивительно.

Охранник. Ну, что вы тут с ума сошли что ли? Как же это парня в целлофан и закапывать?

Саша Псов. Тише, папаша.

Охранник. Асфальт это ж там… Живой же ж…

Директор. Так вот. Вышли мы с Сашей.

Саша Псов. Это реально для меня урок будет — видишь труп — закапывай быстрее. Такая школа жизни. Второй раз после глаза собаки так по крупному меня стремануло. Я вас зауважал прямо, Виктор Александрович.

Жмет руку директору

Лида. Ну?

Саша Псов. Вот, угадай!

Лида. Что?

Саша Псов. Угадай, что там случилось. Ну, типа выходим мы с лопатой и целлофаном и по-твоему что происходит?

Лида. Типа рассказать, как я представляю, как вы бомжа в асфальт закатываете?

Саша Псов. (Саша пробрасывает Лиду, переключается на охранника) Ану, Борисыч, ты угадай типа, что случилось на улице.

Охранник. Мальчик там прилег, у театра, наркоман может. Болит у него что-то или умер он. А вы его закопали. В асфальт.

Саша Псов. Не. Еще угадывайте!

Лида. Ну что с ним?

Саша Псов. Нет его.

Директор. Да. Правда. Нет. Вообще.

Лида. А где он теперь?

Директор выдерживает паузу, и голосом полным почтения ко всем жившим и умершим когда-либо отвечает.

Директор. Этого мы, Лида, не можем знать. Но он оставил свой след в каждом из нас.

Саша Псов. Вы так говорите красиво и правильно. Спасибо. Именно так я бы хотел уметь говорить. Что часть этого бомжа осталась в каждом. Сегодня. Я сегодня много понял.

Саша ударяет себя в грудь, слабо, но значительно и снова жмет руку директору.

Лида. У меня аж озноб по телу пошел. Может, умер, как святой и испарился, или вообще исцелился и ушел совсем.

Заходит Анна Сергеевна в траурном костюме.

Директор. Анна Сергеевна, вы обворожительны.

Анна Сергеевна. Я выходила на улицу. Его там нет. Что вы сделали с ним?

Саша Псов. Он покинул нас.

Лида. Растворился.

Директор. Все верно ребята говорят.

Охранник. Может его милиция забрала?

Саша Псов. Сначала был наркоман, теперь менты… Капец…

Анна Сергеевна. Я сегодня хочу играть в память о нем. Неизвестном мужчине, остывшем на пороге храма искусств, оставившем свой след в наших сердцах.

Саша Псов. Ну, Лида, слушай, умная женщина говорит, понимаешь?

Лида. Закройся.

Директор. Может даже стоило бы узнать, кто он был. Стоило заглянуть в его глаза, пока он был с нами. Стоило спросить чей он сын, чей он брат, кто он для нас… Теперь наш театр не будет прежним. Негласно он будет носить имя этого безымянного…

Саша Псов. А у меня эта…

Лида. (проникнувшись моментом) Правда, Саша, давай помолчим, тут такое вворачивают. Я лучше послушаю.

Анна Сергеевна. Остается смириться. Зажечь свечу. И сохранить хоть минуту молчания. В этот светлый вечер. Вечер, когда он пришел к нам, когда он не смог дойти до нас. В день, когда он покинул нас, оставив надежду. Молчание — как дань, как последнее что мы можем сохранить, душа этого путника останется в тишине звука, еще долго мы будем слышать дыхание, шаги, чувствовать взгляд, сумей мы сейчас остановиться, оставить все свои мирские заботы и помолчать. Минуту. Всего минута молчания и мы сможем открыть свои сердца навстречу, таким как он, таким как мы. Пустить в свои души чуждое, но такое близкое, чувство сопричастности к каждой жизни, каждой смерти. Молчать… что может быть важнее. Молчание, молчание как тишина, как присутствие отсутствия звука, как шум волны, как шелест ветра, как тихий шепот ушедших от нас, тех, кого мы способны слышать, что бы ни случилось. Ведь только в тишине рождается звук. Тихо. Как писал Тарас Григорьевич Шевченко, в последний год жизни:

Минули літа молодії,

холодним вітром од надії

уже повіяло… Зима…

Сиди один в холодній хаті.

Нема з ким тихо розмовляти,

ані порадитись, нема.

Анікогісінько нема

Лида. Все. Труба. Плакать сейчас буду.

Анна Сергеевна благоговейна скрещивает руки на груди, понимающе улыбается Лиде. Лида не выдерживает напряжения и аплодирует Анне Сергеевне, её поддерживает Саша и Директор. Охранник уходит.

Саша Псов. (вслед охраннику) Черствый человек.

Лида. Старый просто.

Анна Сергеевна. Мы останемся последними, кто видел его, последними кого он видел. И тайну его образа сохраним столько времени, сколько нам отмерено свыше.

Саша Псов. Так я ж именно сказать хотел, что у меня на телефоне его фотка есть. Я думал Лиду напугать потом уже. Но сейчас я много понял. И думаю можно фотографию распечатать и повесить в рамке при входе.

Директор. А что? Да. Возьмем, да повесим.

Анна Сергеевна. Только ребятки, как-то так повесьте, чтоб не рядом с моей фотографией. Ничего такого, просто не хочу оттенять такого человека. Он слишком много теперь для нас значит.

Лида. Супер! Саша хорошо, что ты меня напугать захотел!

Анна Сергеевна. (заглядывает в мобильный). Он потрясающе уродлив! Такое благородное уродство. Уродство как печать Божия. Удивительно. Лидочка, гляньте.

Лида. Фу.

Саша Псов. Скажи, а мы ж его руками собирались трогать.

Лида. Правда, качество фотки, как профессиональным фотоаппаратом?

Анна Сергеевна. Да, да, да. Чудеса техники. Такой маленькой штучкой: хочешь звони, хочешь фотографируй.

Директор. Лида, видите, я же говорил, в нашем театре все благодаря вам крутиться. Теперь и фотография будет висеть, для вас сделанная.

Лида. Та ладно.

Анна Сергеевна. Да, да, да. Всё верно.

Анна Сергеевна уходит, ей уныло.

Директор. Ну, я пойду займусь фотографией. Еще раз спасибо, Саша. И еще раз напоминаю — что вас, Лида, я жду в кабинете.

Лида виновато смотрит на Сашу.

Саша. Та че ты! Иди, к нему! Можно, я кстати тоже зайду? (в порыве побрататься, осознав, что все люди братья)

Директор. Давай как-то в другой раз Сань.

Саша Псов. А чего?

Директор машет рукой, что там, мол, объяснять и уходит.

Лида. Саша, а мне с челкой лучше, или без? (Лида снова прикладывает прядь волос ко лбу)

Саша Псов. Да мне пофиг, если честно.

Конец.

При необходимости актеры выходят на поклон, переступая тела, лежащие на сцене.


Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?