Док. Тор. Три года спустя19 октября 2008

Текст Марыси Никитюк

Фото Арама Багдасаряна

Москва. Театр Док

По пьесе из серии «Новая драма» Елены Исаевой

Премьера 2005 года

Режиссер Владимир Панков. SoundDrama

На некоторые спектакли попадаешь случайно, перебегая от театра к театру, выудив пустоты в официальной программе мероприятий. От этих случайных историй со спектаклями ничего не ждешь, это обычно даже не премьера, и критик удовлетворенно мурлычет — значит, девяносто процентов, что писать не будем и столько же — что не понравится. Такова работа критика: со временем появляется привычка быть по вечерам среди хорошо одетых людей и делать вид, что смотришь искусство.

Но вот, как показывает опыт, такое представление о случайностях — зряшное и даже непростительно. Потому что эти спектакли все же появляются в твоей жизни как неожиданный подарок за терпеливо отсиженный отстой. Жаль только, что происходит это крайне редко. Такой счастливой удачей для меня оказался в теплой октябрьской Москве спектакль «Док. Тор» Владимира Панкова и его команды SoundDrama.

SoundDrama:

Так назвали театрально-музыкальный коллектив по одноименному названию жанра, в котором актер и композитор Владимир Панков поставил свой первый спектакль «Красной ниткой». А для того, чтобы не объяснять каждый раз, что это нечто на пересечении различных жанров музыки, мюзикла и драматической игры (очень сложной работы со звуком), режиссуре Панкова дали такое понятное и емкое название.

Владимир Панков. Фото Ольги Закревской Владимир Панков. Фото Ольги Закревской

У Панкова и его труппы действительно уникально тонкое чутье к звучанию: фольк, урбан, скрежет метала, речитатив и, как оказалось, даже песни группы «Руки Вверх» у них способны не только вписаться, но и служить созданию некоего идеального художественного целого.

Печальные Руки Верх:

Спектакль о провинциальном враче, сюжетная история которого подслушана драматургом в поезде, напоминает докторские рассказы Булгакова, об этом упоминается в самой постановке. Казалось бы, рассказ молодого врача, закончившего интернатуру, пересыпанный медицинской терминологией, воплотить в театре представляется невозможным. Но в «Док. Торе» вся эта медицинская утварь «проглатывается», переложенная на вкусный речитатив, начитку, шепот и пение.

Саундтреком к спектаклю идет припев из песни группы «Руки Вверх»«Забирай меня скорей — увози за сто морей и целуй меня везде — восемнадцать мне уже».

Андрей Заводюк в роли Доктора Андрей Заводюк в роли Доктора

Пели ее врачи и медсестры, глядя в зал как-то безнадежно, будто солдаты перед боем, увидевшие внезапно смерть, и неожиданно в этой пошлой песенке открылся какой-то глубокий экзистенциальный смысл. Скажу честно, я теперь совсем по иному к ней отношусь, и не стыдно даже громко ее затянуть, пустившись гулять между Пушкинской и Маяковской.

В подвальном помещении «Театра Док» на сцене стол и свисающие с потолка медицинские приборы: гинекологический крокодил, шприцы, пинцеты, зажимы и даже огурцы как неотъемлемый атрибут постоянной выпивки. А пить, как оказывается, здесь просто обязательно, после увиденного, после сделанного — не пить невозможно. Вот, к примеру, главный герой — провинциальный врач — рассказывает как они с Михалычем, анестезиологом, одни дежурили в больнице ночью.

Как они с Михалычем одни дежурили в больнице ночью:

Мужика-пьяницу заколола собственная дочь, и его с кишками на спине доставили в больницу, где хирург с анестезиологом, не имея надлежащих инструментов, пытались ему помочь. А в провинциальных больницах много чего нужного для жизни нет. Свой жесткий напичканный терминами рассказ Андрей Заводюк (невероятно искренний исполнитель роли доктора) начитывает почти репом, время от времени выкрикивая протяжное «а я говорю МИХАЛЫЧ! Михалыч!», медсестры при этом подпевают на стульях, вскидывая волосы, как на рок концертах.

Этот жуткий рассказ показывают в смешных слайдах-комиксах на простеньком графопроекторе (есть в этом какая-то домашняя простота, никаких вам онлайн трансляций, добрые старые слайды).

Тяжелые роды в провинции, без надлежащих инструментов и аппаратуры Тяжелые роды в провинции, без надлежащих инструментов и аппаратуры

Просто играть произведения «новой драмы» очень сложно: притворяться на сцене маргиналами, будучи сытыми, благополучными, получая неплохую зарплату актера тяжело — есть в этом доля цинизма. А в «Док. Торе» средства жанра SoundDrama позволяют душераздирающие монологи врачей актерам кричать на жестком напряжении нерва — и если ты не поверишь словам, то вздутым венам на висках обязательно поверишь.

Мазохизм:

Рассказать об этом спектакле очень трудно, потому что никак не удается поймать тонкую нить чуда, открытости, какой-то органичной простоты и мелодичности «Док. Тора». Удивляет и восхищает то, что спектакль продолжает жить без ущерба для качества уже третий год, как правило, спектакли многое утрачивают со временем. А «Док. Тор» — постановка изнурительна в актерских затратах — крайне болезненно изображать беспомощных провинциальных врачей, крайне трудно, должно быть, говорить о смерти каждый раз подлинно. Но спектакль не утратил ни свежести, ни остроты.

Жесткая врачебная практика и нажитый цинизм в глазах врачей Жесткая врачебная практика и нажитый цинизм в глазах врачей

Со сцены мне рассказывали ужасные вещи: о противоречиях, заблуждениях врачебной практики, о беспомощности медицины, о людях, о том, как злы они бывают, об их боли, но в самые жесткие моменты невольно накатившиеся слезы сопровождались какой-то захватывающей радостью. Я смотрю то, что меня трогает, мне делают больно, режут по живому и это нравится. Господи, как же хорошо чувствовать в театре, и особенно хорошо чувствовать боль, как чудесно, что есть коллективы, которые еще могут такую боль вызывать.


Другие статьи из этого раздела
  • Не театр, но попытка документа

    Зарисовки о третьем фестивале «Документ»
  • «Лісова пісня»: новая драма в классическом сюжете

    Особого внимания заслуживает, несомненно, работа Андрея Приходько с классическим материалом «Лісової пісні». Режиссер легко доказал, что в умелых руках отечественная классика имеет огромное очарование, достаточно обратить ее к современной эстетике и к интеллектуальным актерам
  • Гоголь. Вечера

    Вот уже пять лет в Москве существует еще одно оригинальное и метафизическое пространство, где звук — равноправный участник и персонаж постановок, это — SounDrama. Эта студия-театр основана коллективом Пан-квартета во главе с их лидером, актером-режиссером-композитором, Владимиром Панковым.
  • В поисках руки и утраченного смысла

    «Мясорубка» с душераздирающими подробностями на сцене Молодого театра
  • Непорозуміння

    Завжди приємно отримати привід звернутися до витонченої філософської літератури, наприклад, до творчості Альбера Камю ─ висока трагедійність ідей, точність образів і довершеність форми. Наче холодною ковдрою огортає самотність його героїв і його самого, екзистенційної людини, що живе в переддень своєї смерті, повсякчас тримаючи її у пам’яті. Вдвічі приємніше, коли до Камю звертаються вітчизняні режисери, в антагоністичному спротиві всетеатральному шароварному «гоп-ця-ця» в обгортках кайдашевих сімей та наталок полтавок в камерному, затишному театрі «Вільна сцена» з найхимернішим і майже найцікавішим репертуаром в усьому Києві нам пропонують Альбера Камю і його п’єсу «Непорозуміння».

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?