Разговоры о современном французском театре.08 ноября 2010

Филипп Кальварио.

Разговаривала Марыся Никитюк

Филипп Кальварио — молодой французский режиссер, основатель театральной компании «Сотад» — представил в Молодом театре 27 и 28 октября 2010 г. спектакль «Игра любви и случая по пьесе Пьера Мариво

Специально для «Театре»

Октябрь 2010

Есть ли во Франции специализированные театральные издания?

Раньше был журнал «Театр», но, похоже, он был не слишком популярным среди читателей, и его больше нет. В основном театральная критика сосредоточена во влиятельных газетах типа «Фигаро», «Монд» …

Критика влияет во Франции на театральный процесс или она фиксирует его, как фотография?

На публику критические опусы не очень влияют, зато влияют на продюсеров и на тех, кто дает денег на постановку. Это менеджеры, которые отслеживают финансово выгодные проекты. Если критика позитивная — это может помочь получить денег на спектакль в будущем от какого-нибудь продюсера или даже от государства.

Во Франции театры преимущественно нерепертуарны… вы тоже работает в режиме одноразовых проектов?

Да, я работаю в этой системе, и у нас это называется режиссер-фрилансер. Комеди Франсэз — единственный из наших театров, имеющий свою постоянную труппу, в провинции есть театры, имеющие постоянных актеров. Удерживать целый коллектив актеров, выплачивать им на протяжении года деньги во Франции очень дорого. Я на практике знаком с вашей системой репертуарного театра — как-то раз ставил в подобном театре в Любляне.

Как вам кажется, для качества театрального продукта, что больше подходит система ангажемента или же репертуарного театра?

Обе системы имеют свои плюсы и минусы. Преимущество нерепертуарного театра в том, что в нем больше свободы действия и больше времени на работу с конкретным спектаклем — так проект может получиться более креативным. Если есть какие-то технические сложности, то над ними можно работать и отрабатывать их, потому что ты сконцентрирован только на одной постановке и пока действует контракт, ты занимаешься только ею. В репертуарном театре репетиции нового проекта всегда, как мне кажется, сбиваются вечерним спектаклем, каждый день другим, как в «Комеди Францес». На мой взгляд, так театр скорее превращается в рутину, без свежего взгляда и нужного тонуса. Зато огромное преимущество — постоянная труппа, как большая семья, к тому же можно пригласить на работу самых лучших актеров страны.

Своих спектаклей, которые больше не идут, вам не жаль?

Дело в том, что спектакли идут долго, например «Игру любви и случая» мы будем играть где-то сто раз подряд. А когда сто раз сыграешь одну постановку, очень начинаешь хотеть чего-то другого. Правда, иногда я вспоминаю свои спектакли, с грустью думаю о них. Но театральное искусство само по себе недолговечно и эфемерно — его нельзя зафиксировать ни пятью годами повторения в репертуаре, ни видеокамерой. Момент щемящей боли от расставания приближает нас к пониманию высшей экзистенциальной сути: ничто не вечно. Кстати моя личная театральная компания называется «Содат», что с португальского языка переводится как ностальгия.

Филипп, вы ставили и Жене, и Кольтесса, и Шекспира — довольно разнонаправленные авторы. В Киев же вы привезли французскую классику — Мариво. Как выбираете материал к постановке?

Предыдущие авторы — более современные, через них я рассматривал проблемы семьи, как, например, в «Роберто Зукко» Кольтеса. Сегодня меня интересуют отношения пары, и Мариво предоставляет мне эту возможность, ведь в его пьесах очень остро стоит вопрос страсти. Как художнику мне сейчас наиболее интересна разрушающая сила влечения. В его пьесе «Игра любви и случая» страсть тоже разрушающая, и имеет такую же амплитуду, как в текстах Кольтеса. Ею персонажи испытывают друг друга.

В мире тенденциозной стала жестокость, элитарное и массовое искусство исследует сторону зла, умирания. А вас вот интересуют чувства… Это дань Франции — родине любви?

То, что я показываю, на самом деле тоже очень мрачно, но представлено по-другому, через отношения людей — их связи отнюдь не развлекательные. Так что я тоже вполне тенденциозен. Меня интересует все, что возникает между двумя — мазохизм, садизм, подавление, сопротивление, желание, все, но это все лишено платонической чистоты, потому что завязано на страсти.

Современная французская драматургия мало известна в мире, разве что очень известен Новорина. Ставили ли вы его пьесы? Тексты других французских современных авторов? Европейских?

Из ныне живущих я ставил немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга, француза Жан-Люка ла Гаса. Кольтеса тоже можно сюда причислить, он еще вполне современный. Новарина мне не подходит или я ему. Мне нужен театр с историей, чтобы там было что играть, а французские авторы часто обращают внимание на форму и не создают развития.

О чем пишут французские авторы, что идет на ваших сценах?

Что касается частных театров, то там идут, как правило, вульгарные, или не очень умные пьесы с участием каких-то звезд, которые рассчитаны на успех у зрителя. Театры на дотациях ставят много пьес формализированных, абстрактных о которых я уже упоминал. В них нет действия, персонажи много говорят, многое зависит от языка, это такой даже уже не текстовый, а именно языковой театр.

Конкурирует ли театр с телевидением или кино, делят ли они аудиторию?

Нет, в смысле публики нет никаких разногласий: театр — это театр, телевизор — это телевизор, экран — экран, у каждого есть своя аудитория. Но есть другое: у нас очень структурированы все ветки искусства. Например, это почти целые кланы, которые занимаются исключительно кино, ТВ, или театром — это все разные исполнители, режиссеры, актеры, и у нас не очень принято переходить из кино в театр, например, или наоборот. Звезда кино может быть приглашенной в театр, но это очень редко. У нас даже не приветствуется переход актеров из частного театра в театр, который живет на дотациях.


Другие статьи из этого раздела
  • Драматургічна лабораторія «Тиждень української актуальної п’єси»

    11–16 травня у Києві відбудеться проект Драматургічна лабораторія «Тиждень української актуальної п’єси», в рамках якого у форматі читань будуть представлені тексти cучасних українських драматургів. Проект створений за ініціативою молодих українських критиків та режисерів, спрямований на відкриття нових імен, консолідацію молодого театрального руху та об’єднання зусиль осередків, які займаються проблемами сучасної драматургії. Основна програма «Тижня» сформована на основі конкурсу, на який надійшло понад 120 текстів з усієї України.
  • Записки из 17-го павильона

    Выборка из театральной программы «Гогольfest’15»: «Баба» , «Антигона», For love и «Жизнь за царя»
  • Список п’єс  «Тижня актуальної п’єси»

    На адресу фестивалю надійшло близько 90 нових українських п’єс, серед яких було обрано 20 текстів для публічних читань
  • Фотопроект «КРИЦ»: ритуал и балаганное Средневековье

    Театральность, заключенная в самых обыденных вещах

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?