«Новая драма». Пунктиром*^{10 февраля 2008}

Павел Руднев,

театральный критик,

арт-директор Центра им. Вс. Мейерхольда (Москва)

New writing

New writing — устоявшийся в Европе термин, обозначающий современную инновационную драматургию, не очень удачно переведенный на русский язык как «новая драма». Сегодня возникают вполне справедливые упреки в том, что «новая драма» волюнтаристски захватила чужой термин. В России у «новой драмы» есть исторический предшественник — «Общество новой драмы» Всеволода Мейерхольда и феномен «новой драмы», которой называют в научной литературе чеховско-ибсеновский период европейской пьесы.

«Новая драма»

Новая драма — это пьеса, написанная современниками о современниках. Но в российском контексте возникает и важное дополнение: это пьеса с социально активной позицией. Драматургическое «возбуждение» в России, безусловно, связано с социальным недовольством молодежи. В том числе и с недовольством существующим театром, театральной системой. Новая драма — часть глобального и многотрудного процесса омоложения и обновления российского театра, уже принесшего свои весомые плоды.

Грех интимизации

Типологический диапазон пьес «новой драмы» самый разнообразный. Но вот с некоторыми жанрами есть проблемы. Во-первых, с комедиями, в том числе с «высокими комедиями». В лучшем случае, пьесы авторов «новой драмы» являются жесточайшими фарсами или пародиями. Во-вторых, проблемы имеются с «большой формой».

Британский режиссер Доминик Кук, который проводил семинар для российских драматургов, назвал этот феномен «грехом интимизации». Драматурги, не ожидая признание на большой площадке, в больших театрах, вынуждены соответствовать печальной конъюнктуре — писать лабораторные тексты, тексты для камерных сцен. Доминик Кук, целью которого было попросить российских драматургов написать текст для английского театра, призывал к «шекспиризации» сюжетов. Когда частная, интимная, семейная, «кухонная» история будет происходить на фоне колоссальных исторических разломов, на стыке эпох, на фоне тех же социальных конфликтов, поражающих современное общество. Когда в одном герое слышится голос поколения.

Хронология «новой драмы»

· Последний драматург советской эпохи — Людмила Петрушевская. Ее триумф — постановка Олегом Ефремовым пьесы «Московский хор» во МХАТе в день 90-летия Московского художественного театра. Это 1988 год. Первый драматург постсоветской эпохи — Ольга Мухина. В 1995 году Петр Фоменко и Андрей Приходько ставят в тогда самом знаменитом театре Москвы «Мастерской Петра Фоменко» ее пьесу «Таня-Таня», где впервые театральная публика испытывает потребность в современном герое. Между этими датами — «позорное семилетие», пустота, почти полное отсутствие интереса театра к современной пьесе.

· Начинаются разговоры о том, что «современных пьес нет». На этом фоне ряд драматургов, уставших ждать «от моря погоды», берут процесс в свои руки — прежде всего, Алексей Казанцев, Виктор Славкин. Они сотоварищи создают фестиваль «Любимовка» в бывшем имении Станиславского, где пьесы читают и обсуждают, где к ним «прирастают» новые актерские и режиссерские поколения. Драматурги объединяются и уже цеховой солидарностью начинают давить на современный театр, постепенно ломая сопротивление.

· Казанцев, оставаясь членом ареопага «Любимовки», перепоручает процесс младшему поколению драматургов — Елене Греминой, Михаила Угарову, Ольге Михайловой. «Любимовка» становится центральным драматургическим событием года и от нее начинают тянуться веточки в сторону театров, обычной театральной практики. Драматурги начинают влиять на театральный процесс, подсказывать пьесы.

· Параллельно на новых текстах вырастают новые поколения артистов, режиссеров, сценографов, менеджеров, критиков. Они идут в традиционные театры и пытаются приладить лабораторные опыты к традиционному каркасу.

· После постановки Кириллом Серебренниковым «Пластилина» Сигарева, «Терроризма» Пресняковых возникает очень эффективный метод «двойных дебютов» — когда дебютирующий режиссер дебютирует пьесой дебютирующего драматурга.

· Потихонечку возникает интерес к современной пьесе, появляются специальные театра для нее — Лаборатория Владимира Гуркина при МХАТе им. Чехова, Дебют-центр, Центр драматургии и режиссуры Алексея Казанцева и Михаила Рощина, Театр.doc, Коляда-театр в Екатеринбурге, центр «Голосова, 20» в Тольятти, театр «Новая драма» в Перми, театр «КнАМ» в Комсомольске-на-Амуре, театр «Ложа» в Кемерово, позже театр «Практика», другие театры. В 2002году возникает фестиваль «Новая драма», который первые годы проходил при мощной менеджерской поддержке фестиваля «Золотая Маска» и МХАТ им. Чехова — фестиваль, ежегодно собирающий лучшие спектакли по современной пьесе из России и Европы, где читаются и презентуются новые тексты, проходит общественная дискуссия.

· Параллельно по стране и СНГ появляются центры современной пьесы, покрывающие русскоязычную территорию целой сетью конкурсов и фестивалей. «Евразия» в Екатеринбурге, «Действующие лица» и «Премьера» в Москве, «Майские чтения» в Тольятти, «Театральный подвал» в Тбилиси, постоянно действующая лаборатория при Екатеринбургском ТЮЗе, «Свободный театр» в Минске, семинар в Ясной Поляне, семинар при Омском театре драмы, театр «Артишок» в Алма-Ате, «Новый стиль» в Новосибирске, Володинский конкурс в Петербурге, Харьковский Дом актера и прочее.

· Все эти годы активно печатал новые пьесы журнал «Современная драматургия». Сегодня в России создана мощная драматургическая инфраструктура, сеть, которая способна находить новые имена и тексты и пытаться «донести» их до верхов истеблишмента. Помимо этого, есть большое число лабораторий, занимающихся выращиванием драматургических талантов, оттачиванием мастерства. Большую роль играет авторская драматургическая школа Николая Коляды при Екатеринбургском театральном институте.

Имена новой драматургии

Россияне: Иван Вырыпаев, Ольга Мухина, Вячеслав и Михаил Дурненковы, Юрий Клавдиев, Константин Костенко, Михаил Угаров, Олег Богаев, Василий Сигарев, Николай Коляда, Александр Архипов, Владимир Зуев, Анна Богачева, Наталья Мошина, Ольга Погодина, Вадим Леванов, Олег Михайлов, Елена Исаева.

Белорусы: Павел Пряжко, Константин Стешик, Николай Халезин.

Украинцы: Максим Курочкин, Наталья Ворожбит, Анна Яблонская, Клим.

Рижанин Алексей Щербак.

Западные (основные): — Мартин Макдонах, Марк Равенхилл, Сара Кейн, Роланд Шиммельпфенниг, Мариус фон Майенбург, Биляна Срблянович, Лаура-Синтия Чернаускайте.

Почему именно социальная пьесастала сей час так популярна? Потому что нам никто не рассказал, в каком мире мы живем. Мы поменяли социальный строй, меняем президентов. Из самого либерального, интеллектуального общества эпохи перестройки мы превратились в общество эпохи потребления, престижа, комфорта, глянца. Наш ценностный мир поменялся. Мы стали теми, над кеми смеялись.

Исследовать, чтобы исправить

Современная культура (театр в большой степени) не формулирует ответа на вопрос: Кто мы? Почему мы стали такие? Театр пребывает в основном в ностальгических снах о России или Украине, которую мы или вы потеряли. Традиционный театр повернут назад, он боится взглянуть современности в глаза. А молодой человек требует от культуры прежде всего, вопросов самоидентификации. Мы хотим увидеть современного героя на современной сцене, чтобы опознать в нем себя и, ассоциируясь, залечить свои духовные раны, попытаться в себе «поковыряться».

Под страхом современного искусства (современного театра, современной пьесы) у зрителя обычно скрывается страх той действительности, которую эта культура описывает. К современной пьесе у критиков «новой драмы» обычно не эстетические, а нравственные, бытийные претензии. Для наших обществ сегодня характерен феномен эскапизма, бегства от действительности — в различные параллельные реалии или же в историю, в прошлое (например, в «счастливое» советское прошлое). Новая драма пытается эту самую, «чужую», отторгаемую действительность отразить в художественных образах или как есть, зеркально. Новая драма предлагает не отталкиваться от действительности, а познавать ее, изучать — затем, чтобы ее исправить.

Украинский театр и его беда

Беда украинского театра сегодня — в отсутствии пассионариев и внятной государственной культурной политики. Одного Влада Троицкого, Владимира Кучинского, Аттилы Виднянского или харьковского феномена явно не достаточно, чтобы покрыть всю страну мотивацией создавать новый театр. Государство Украины в области театра тратится только на крошечные субсидии для уже существующих театров-музеев, финансирует штатное расписание, а не искусство. Нет грантов, международных фестивалей, института театрального продюсерства, открытых площадок, информационного центра, системы поддержки молодежи, новых тенденций. Мало серьезной театральной критики.

Чтобы пьесы начали писать, нужно будущим драматургам дать в руки мотивацию «зачем, для кого писать»? Для каких режиссеров, актеров? Для какого театра? Одесский драматург Анна Яблонская, которая сделала сегодня колоссальную эволюцию в драматургии (ее последняя пьеса «Видеокамера», мне кажется, вершина этой ее незавершенной эволюции) востребована только в России, ее здесь публикуют в толстых престижных журналах, вручают премии, ставят ее пьесы. Нов Украине о ней не знают. А уникальные украинские драматурги, мыслящие архетипами национальной культуры, — Максим Курочкин и Наталья Ворожбит, которые в Украине имеют от сил одну-две постановки? Это позор для украинского театра.

А есть ли связь между контркультурой литературой (от Берроуза до Уэлша) и новой драматургией в Европе и в России? Есть. Разумеется, есть. А какие вы думаете, у современных драматургов кумиры? Конечно же, западная контркультура, артхаус. Они (драматруги) же все не москвичи. У них, как правило, либо очень бедный, либо резко отрицательный театральный опыт. Чтение и кино — вот кумиры.

* Материал написан на заказ театрального портала www.teatre.com.ua