Belarus Open: о новой драме, репертуарных постановках и «кукольных» мифах, увиденных в Минске^{12 октября 2015}

Текст Анастасии Головненко и Елены Мигашко

Фото из архивов форума TEART

Международный форум театрального искусства TEART проходит в Минске в юбилейный пятый раз. Это глобальный проект, организованный Центром визуальных и исполнительских искусств «АРТ Корпорейшн» и «Белгазпромбанком». Постановки, которые привозят на форум — не случайны — это признанные образцы театрального искусства, отмеченные различными наградами и украшавшие престижные мировые фестивали. Акцент TEART делает на экспериментах и художественном новаторстве в театре. С 2014 года в рамках месячного форума проводится и «внутренний» шоукейс Belarus Open — программа, созданная специально для иностранных критиков, драматургов и театральных продюсеров с целью введения белорусского театра в современный, как минимум, европейский контекст. Театральный портал TEATRE попробовал разобраться, какой же он, белорусский театр сегодня.

TEART CLASSIC

«Женитьба»

Литовец Саулюс Варнас — главный режиссер Могилёвского драматического театра с 2014 года. И в его «Женитьбе» по Гоголю явно чувствуются традиции литовской режиссуры. Вместе с художником Иварсом Новиксом, он не предлагает зрителю бытовое пространство, но создает своеобразный «театр метафоры», театр конкретной чувственной ассоциации. На сцене — конструкция из железных балок, стена с «обнаженной» театральной машинерией, бледная луна в виде белого круга. А наиболее сильное сценографическое впечатление производит появление Агафьи Тихоновны (Елена Кривонос) — фигуры в огромной белой юбке, в несколько раз превосходящей человеческий рост. Ее буквально «вывозят», выкатывают на сцену три маленькие, одетые в черное, «кумушки». Три черные вороны, ютящиеся у подъюбника. Вывозят, как огромную праздничную фигуру на параде.

Актеры Саулюса Варнаса существуют в манере подчеркнутого гротеска. Каждый из них выстраивает свою роль, образ, опираясь на найденную актерскую деталь. Жених-аристократ в обращении к остальным персонажам карикатурно «поет» их имена. Агафья Тихоновна обладает особой раздражающей нервозностью, с ее лица не сходит гримаса страха и тупого недоумения. Подколесина сопровождает карканье ворон, да и сам он, придя впервые к Агафье Тихоновне, несет на шее черно-белое изображение птичьей стаи — такая себе тяжесть в виде однообразия, уныния и лени, «камень на шее», который он не в состоянии оставить. У каждого из них есть своя тема, которую актеры ведут до конца спектакля.

И все же, Варнасу не удается полностью освоить театральное время, заполнить его смыслами, рождающимися на сцене. Шумные, насыщенные движением мизансцены перестают содержать в себе образное высказывание. Яркие и «говорящие» режиссерские находки, приемы, время от времени выныривают в постепенном течении сюжета, подслащенного непривычными костюмами и сделанной со вкусом декорацией. Ради них и продолжаешь смотреть спектакль, надеясь, как и Агафья Тихоновна, на лучшее, но натыкаешся вместе с ней в финале на столы, сплошь накрытые пустотой.

 

TEART PUPPET

Кукольный театр на форуме TEART не первый год представляет известная в восточноевропейских театральных кругах, «школа» Лелявского. Алексей Лелявский — просто культовый белорусский «кукольник». Работающий одновременно в нескольких странах Европы, он и сегодня является праотцом минского театра кукол, педагогом режиссуры театра кукол, его авторству принадлежат лучшие постановки в театре. В рамках Belarus Open было представлено несколько работ в этом жанре, одна из них принадлежит Алексею Лелявскому, другая — одному из его лучших учеников.

«Интервью с ведьмами»

Шоу-кейс Belarus Open открыла постановка в Белорусском государственном театре кукол молодого режиссера Евгения Корняга, автора и создателя KorniagTHEATRE — «Интервью с ведьмами». По сюжету, ведьмы у микрофонов рассказывают истории тритысячилетней давности, откровенничают и смеются друг над другом. Сквозь их жестокие истории проступают одиночество и страдания, и благодаря выворотам, используемых режиссером, порой мы жалеем их или осуждаем. Мы слушаем и смеемся вместе с ведьмами. Заявленный как театр предмета, спектакль получился скорее фрик-мюзиклом. Многофункциональное и стильное внешнее решение черной комедии (художник Татьяна Нерсисян) напоминает «будуар ведьмы», оборудованный, по всей видимости, в склепе; фактурный черный задник, залитый кровавым цветом, множество инфернального «дыма», мертвенно-серые лица-маски, чернильные платья и белоснежная кожа ведьм составляют постоянно трансформирующуюся картинку, технически очень недурно сделанную

Однако стоит взять во внимание тот факт, что режиссер, ставя себе цель «оторваться со всеми штампами театра», впервые делает подобный спектакль. Доверие публики он завоевал своими более ранними постановками, в которых «душой становится тело, а жестуальность, пластика, психофизическая энергетика актера — важнейшими средствами для создания сценического образа», как пишут белорусские и зарубежные критики.

«Тартюф»

Не менее «хулиганский» спектакль представил и педагог Корняга, Алексей Лелявский. Главный «кукольник» всего постсоветского пространства из классической европейской комедии об обманщике-лицемере, выстраивает современный музыкальный, эротический, философский перформанс. Художник Людмила Скитович использует кукол с ярко выраженными эмоциями, нарочно утрированными, как в современных американских мультфильмах, а рядом с ними — выводит из тени «живого» актера. Спектакль полон интермедиями и танцевальными зарисовками, он пластичен, и от начала до конца непредсказуем.

«Тартюф для взрослых» откровенно и очень эротично раскрывает мольеровские перипетии, с одной стороны эпатируя зрителя, с другой, оправдываясь, мол, эстетика в театре Мольера была все-таки иной. Однако, главная ценность постановки Алексея Лелявского даже не в ее современности и комичности, нравится нам ее стилистика или нет, исключительным нам кажется ее финал. «Наигравшись в куклы», режиссер в лихой, веселой и музыкальной форме обращает ширмы в гильотины, и отправляет туда всех кукольных обманщиков. Игриво и даже лицемерно, режиссер спектакля вдруг перестает смеяться над происходящим, чем в который раз «сносит крышу» зрителю.

 

TEART OF NEW FORMS

«Аттракцион с ограниченной ответственностью»

В программу Belarus Open вошел и театрально-танцевальный спектакль Ольги Лабовкиной «Аттракцион с ограниченной ответственностью», поставленный в 2012 году. Ольга — создатель театра танца KARAKULI, известная киевскому зрителю благодаря танцевальной программе Гогольфеста’ 15 (проект «Просьба оставаться на своих местах») и участию в Международном фестивале современного танца Zelyonka Fest.

«Аттракцион с ограниченной ответственностью» — хореографическая постановка с драматическим элементом. В спектакле речь идет о взаимоотношениях мужчины и женщины, о различных стадиях влюбленности и принятия друг друга. Помимо пары танцоров, на сцене присутствуют молчаливые «марионеточники», они руководят отношениями героев, выносят на сцену новые предметы — элементы игры; словно манекенов, носят героев по площадке. Участники «Аттракциона» (Александр Филиппов, Игорь Шугалеев, Алексей Матышев, Ольга Лабовкина) на протяжении всей постановки пытаются собрать и укомплектовать стену из розовых подарочных коробок — своего рода способ «причесать» любовь. Театр KARAKULI умеет иронизировать: во время медленного танца главных героев «наблюдатель» и «марионеточник» сыплет им на головы не только лепестки роз, но и — внезапно — обертки, пластиковые стаканчики и «Доширак», завалявшийся с ними в одной упаковке. Сцена, в которой партнеры сплетаются в безумно неудобной позе друг с другом и спрашивают «Удобно ли тебе? Главное, чтобы тебе было удобно», говорит сама за себя.

В своем «спектакле современного танца» Ольга Лабовкина пытается рассуждать о множестве аспектов любви: звучит «закадровый» голос, читающий монолог о внутренней пустоте, скуке или социальном давлении, подсознательно заставляющем людей вступать в отношения. И не смотря на то, что некоторым эпизодам «Аттракциона», возможно, несколько не хватает целостности, KARAKULI, как всегда, демонстрируют отличную технику танца и умение найти яркий пластический эквивалент.

Не судите о человеке, пока не пройдёте, как минимум, милю в его башмаках

— древняя мудрость

«Мабыць?»

Только на третий день программы Belarus Open мы вдруг поняли, что украинский и белорусский театр очень похожи. Формат спектакля «Мабыць?» Центра белорусской драматургии знаком нам по двум постановкам центра «Текст» (режиссура Андрея Май) — «Киевский торт» и «Город на Ч». Это формат, когда группа авторов (актеров или драматургов) выходят на улицы города и собирают интервью среди его обитателей: контроллеров в трамваях, рабочих, студентов, иногородних. Все интервью строятся на подобных вопросах, потому в финале мы изумляемся самым неожиданными ответами. Иногда получившийся набор анкет обрабатывает драматург, превращая его в законченную пьесу, как в «Мабыць?», — структуру нашел Дмитрий Богославкий. В этом смысле, спектакль «Киевский торт», например, в большей степени сохраняет документальную составляющую. Не работая с зафиксированной структурой, режиссер создает его каждый раз из нового набора интервью, каких именно — в случайном порядке определяет зритель.

Первое, что хочется отметить в спектакле «Мабыць?» — простая, адекватная материалу, режиссура Александра Марченко. Из-под колосников на сцену падают груды обуви, создается грохот, который пугает и тревожит зрителя. Сейчас будет новый монолог. Среди этих куч каждый актер должен выбрать свою пару — пару своего персонажа. Примеряя ее на себя, актер становится другим человеком, ведет монолог от имени героя, закончив — обувается в свое. Перед нами — мир, в котором живет Минск и вся Беларусь: с острым языковым вопросом, с рядом социальных проблем, надеждами и своими героями. Такой спектакль мог бы быть показан и за пределами страны, он был бы интересен и в Европе, однако, именно в Украине и России, где зритель точно отличит русский язык от белорусского, показы были бы максимально эффективными.

 

«Участковые, или Преодолеваемое противодействие»

Еще одна постановка Центра белорусской драматургии по пьесе молодого, но еще не известного нам, драматурга виталия Королева, и еще один пример, «театра, в котором не играют». Режиссер постановки в жанре site-specific, Елена Силутина — кинорежиссер, работает в жанрах документального и игрового кино. Елена не имеет опыта постановок на «большой» сцене, не владеет театральными приемами, что в большей степени и «делает» ее спектакль. Актеры Елены Силутиной не пользуются мизансценами, костюмами, практически не используют свет и музыку. Их стиль — киношный, они входят в кадр, а не играют сцену. Этот сложный театральный метод у молодых актеров получается очень органично.

Действие начинается просто в стенах подъезда одного из жилых домов старой постройки. Перед нами — участковые, которые пришли по вызову, они еще не знают, что за дверью квартиры, в которую их вызвали, и как это дело изменит их жизнь. Сцена за сценой зритель продвигается по подъезду, заходит в квартиру и присутствует в качестве понятого при составлении рапортов, на допросах. Пьеса-детектив, написанная Королевым, полна абсурда: участковый Васин — нежный, как гимназист, фотографирует красоты и кормит голубей; старлей цитирует «Сто лет одиночества» Маркеса и знакомится с девушками в трамвае; немой несовершеннолетний убогий становится убийцей и т.д. Но работа в целом, интересна как минимум тем, что, если, драматург усугубляет пьесу до «жирного» сюжета в стиле шоу «Семейные драмы» РЕН ТВ, режиссер-документалист как бы намекает нам, что в жизни, в общем-то, и не такое бывает.

«Иллюзии»

«Иллюзии» по Ивану Вырыпаеву в Минске — совместный проект Центра современных искусств и Центра экспериментальной режиссуры. Это пьеса о переменчивости и парадоксальности человеческих ощущений, о том, как чувство, казавшееся предельным, истинным, может предстать в другом свете в следующую минуту. Действующие лица — две пары актеров, рассказывающих со сцены истории двух супружеских пар. Каждый из них (героев) имеет свою концепцию любви и каждый уверен, что прав. В вырыпаевской комедии с привкусом абсурда персонажи распутывают клубок противоречивых, тончайших переживаний по отношению друг к другу.

Рассказывая историю Вырыпаева, практически полностью состоящую из монологов, Татьяна Троянович выбирает очень простые, лаконичные приемы: на сцене три стула и белая доска — после своей реплики актеры дорисовывают нового персонажа маркером, или условно иллюстрируют рассказанный фрагмент. Появление этих легких картинок (автор рисунков — Елена Силутина) — целый процесс, за которым наблюдает зритель. Однако актеры Татьяны Троянович перестают «докладывать» истории и в некотором смысле присваивают их себе. Вместе с сокращением дистанции между персонажем и рассказчиком уходит и один из элементов драматургического абсурда.

В финале рисунки, собранные за время спектакля на белой доске, складываются в единое полотно и проецируются на черный задник. Все линии исчезают, помимо первых букв имен героев. К ним добавляются остальные буквы алфавита — в полной темноте вырастает целый кроссворд из слов: привязанность, ответственность, влюбленность, притяжение и т.д. Словом, все то, что входит в состав человеческих иллюзий.

 

А если в общем, белорусский театр, как нам показалось по просмотру шоукейса Belarus Open, сейчас оказался на очень интересном этапе развития. С одной стороны (и мы не можем это игнорировать), существует, подобная украинской, ситуация изоляции репертуарного, субсидируемого из государственного бюджета, «театра с колоннами». С другой — картина формирования и постоянного развития сфер новой белорусской драматургии, современной режиссуры, актуальной актерской техники, contemporary dance и пластического театра. Однако, объективности ради, мы должны смотреть на ситуацию в белорусском театре и через призму тотальной цензуры, о которой мы, сидя в Украине, читаем разве что из учебников по истории СССР. Каждый театральный проект (а с недавнего времени, и кино), начиная со стадии выбора драматургии и дальше, подвергается министерским проверкам, запретам и «зачистке». Так, например, постановку пьесы Виталия Королева «Опиум», победившую конкурс драматургической лаборатории (организатор — Центр белорусской драматургии, в этом году лабораторию проводил Михаил Угаров), «заблокировали» для постановки на государственной сцене еще на начальном этапе. Сейчас ведется подготовка проекта частным образом, однако, ни режиссер, ни драматург не могут гарантировать выход и альтернативного спектакля.

Ситуация с театральной критикой в Беларуси существует в похожем состоянии. Ограниченное количество изданий не стремится раскрывать свои двери выпускникам театроведческих кафедр, театрально-критическая «тусовка» — это закрытое гетто для проверенных и надежных авторов журналов и альманахов. Среди сравнительно молодых театральных порталов — «Культпросвет», интернет-проект «Театральная Беларусь», блог «Двери», медиа-проект «pARTisan», свободная площадка Рerforma zierne и др. Но, часть из них, не имея особой надежды на реальное участие в театральном процессе, освещает актуальные события в сфере культуры, а, например, профессиональный проект «Театральная Беларусь» (издание создано молодыми арт-критиками, театральными менеджерами и педагогами, Алексеем Стрельниковым и Еленой Мальчевской) — имеет больший вес, но практически исчерпал свой бескорыстный энтузиазм, и только каждую зиму подводит театральные итоги года.

Однако, в Украине нет цензуры, а пьесы лучших современных драматургов, равно, как и белорусских, по-прежнему, ставят преимущественно только в зарубежных театрах. На государственных сценах — единичные постановки пьес представителей «Украинской новой драмы», да и только тех драматургов, которые прошли проверку, как минимум, московской сценой. В итоге нам нечего представить для сравнения с форумом TEART — «Киевская пектораль» до всеукраинского масштаба так и не доросла, а провинциальные, всеукраинские или международные фестивали флагманов современного европейского театра к нам не привозят. Так и получается, что работы главных минских резидентов, таких как Томас Остермайер, Ромео Кастеллуччи, Оскарас Коршуновас, Кристиан Люпа, Кирилл Серебряников, Константин Богомолов и многих других, киевским театралам знакомы разве что из видеозаписей да личных путешествий. Об украинской театральной прессе мы даже не говорим.