От заката до рассвета^{22 ноября 2011}

Бачо Квиртия

(Одноактная пьеса)

ВНИМАНИЕ! Все авторские права на тексты пьес защищены международным законодательством об авторском праве и смежных правах. Запрещается издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, перевод на иностранные языки, постановка спектакля по пьесам без письменного разрешения праводержателей (автора).

По поводу использования текста обращаться: basajanikashvili@yahoo.com

Действующие лица:

Ива — 52 года;

Анна — 48 лет;

Действие происходит в квартире Ива

Часть первая

(Ночь. На улице ветер бушует. Открывается дверь)

Ива (щепотом) — Скорей заходи, сквозняк.

Анна — Окно оставил открытой.

Ива — Потише.

Анна — Я же не кричу?

Ива — Нет, но все-таки. Наверное отец открыл…

Анна — Отец?..

(Пауза)

Ива — Где-то свеча лежала. Там поищи.

Анна — Зажги спичку.

Ива — Нашла? (Зажигает спичку) Вот так. Подоиди-ка, посмотрю.

(Пауза)

Анна — Что смотриш?

Ива — Нога болит?

Анна — Чуть-чуть.

Ива — сколько же мы пробежали. Еле отскочили. Сколько же их было, сволочи!

Анна — Город навалом бродягами.

Ива — Иногда кажется, что жить лучше по-ихнему. Тебе никогда не было желания, не бежать, остановится и поговорить с ними по человечески?

Анна — Какой же ты наивный.

Ива — Верно. Вообще-то быть чуточку наивным не мешало бы. Чуть-чуть.

Анна — Согласна. И без этого нелзя.

Ива — Ведь уже год, как мы вот так вот бегаем?

Анна — Год? Иногда кажется, что всегда так и жили. Позднее, ночью, в постеле нахожу, что в действительности все совсем иначе. Скоро наверное во мне умрет женщина.

Ива — Что с тобой, плачеш?

Анна (Смеется) — Когда же в последний раз плакала, помниш? Кажется и от этого отвыкла.

Ива — Слава богу, что был попутный ветер, легче бегали…

Анна — Слава богу, что нога у подъезда перевернулась…

Ива — Ногу промок, в лужу заскочил.

Анна — Принесу сухие носки, простудишся.

Ива — Шшш…

Анна — Что такое?

Ива — Кажется встал… Отец встал. Слышиш?

Анна — Почудилось, ветер на улице.

Ива — Ладно. Пойди, прикрой окно, ото замерз. Нет, сначала принеси сухие носки.

(Пауза)

Анна — Вот, надень эти, теплые.

Ива — Спасибо. Зачем свечу взяла?

Анна — Окно не прикрить?

Ива — Ты что?! Отца разбудиш!

Анна — Как это, разбужу?..

Ива — Ты ж рядом у комнаты пройдеш? Разбудиш, Анна…

Анна — Прости. Растерялась.

Ива — Не должна.

Анна — В последнее время страх тебя ломает.

Ива — Страх — дело умное.

Анна — Всегда?

Ива — В большинстве случаев. Страх сейчас всех ломает. Весь город, всю планету. Все так и дрожат от страха. Так и живут, дрожа. Дрожью ходят. Страх у нас на плечо, как ружье, перекинуто и так вот ходим, Анна. Только оно от ружья тем и отличается, что без нашего ведома, внезапно грохнет и глушит.

(Пауза. Ветер на улице консервную банку тащит)

Анна — Что стобой?

Ива — Устал.

Анна — Пойду, прикрою окно.

Ива — Прислушайся у комнаты отца.

(Анна прикрывает окно)

Анна — Носки надел?

Ива — Прислушала?

Анна — Да. Теперь что будем делать?

Ива — Раздевайся. Я свечи зажгу.

Анна — Нет. Не хочется.

Ива — Что с тобой?

Анна — Извини, не хочется. Весь измотанная и ничего у нас не получится.

Ива — Да ладно, что тут такого… Подойди ко мне…

Анна — Нет.

Ива — Ты больна?

Анна — Не отвяжесшя?

Ива — Извини.

Анна — Да ладно, тебе.

Ива — Нога болит?

Анна — Мне отца твоего жалко…

Ива — Что?..

Анна — Отца твоего жалко. Вон, в комнате который лежит.

Ива — Ты его больше не боишся?

Анна — Я никогда и не боялась. Давай покурим. (Зажигает спичку) Ты знаеш, когда я в зеркале гляну, мне тебя жалко.

Ива — Это ты уже сказала и довольно.

Анна — Давай будем откровенны.

Ива — Анна, я не в настроений.

Анна — Во мне уже умерла женщина. Лучше меня это никто не знает и ты замечаеш. Согласен?

Ива — Чего ты добиваешся?

Анна — Если бы я могла плакать…

Ива — Мы очень устали, Анна…

Анна (Прерывает) — Оставь это и отвечай на вопрос.

Ива — Ты меня в чем то виниш?

Анна — Значит ты согласен со мной.

Ива — Нет. Не согласен.

Анна — Не отводи глаз, посмотри на меня.

Ива — Почти весь жизнь мы вместе. Разве это не любовь? Женское сердце настоящая бездна. Знаю, что ты боишся, но говорить ничего не буду. А минуту назад надо мной смеялась.

Анна — Мне жалко тебя, Ива.

Ива — В чем я виновен?

Анна — Наивный ты мой! Не в чем. Не в чем ты не виновен, потому и жалко.

Ива — Ладно, буду молчать, а ты говори. Говори о чем вздумается и сколько захочется. Говори хоть до утра.

Анна — До утра?

Ива — Ну да. Потом встанем, примим душ, будто спали. Потом позавтракаем и отправимся на службу. Ну, начинай…

Анна — Ива…

Ива — Да, я слушаю… Начинай!

Анна — Не о чем не обижайся…

Ива — Ничего страшного. Переживу.

Анна — И ребенка тебе не родила…

(Пауза)

Ива — Ты знаеш, в далеком прошлом, в день моей свадбы, вдруг тебя вспомнил и стало жалко. Ощущение было самое странное и неприятное, которое в жизни пришлось пережить. (Вспоминает) В тот день была моя свадьба. Моя и Марикина свадьба. Я сидел в машине и смотрел на моего самого большого свадебного подарка — на Марике. От радости она была слепая — не замечала никого и ничего. Смеялась и болтала как дитя. Время от времени касалась на мое колено, будто проверяла — был я на месте или нет. Потом мы венчались. Священник — высокий, широкоплечий человек — гортанным голосом читал молитву. На его лице, как прыщи, разбросанны были капли от пота. Вдруг капли скатывались с места и исчезали в седую бороду. Все вокруг стояли безмолвно, словно онемевшие. В церкви стоял сладкий, изумительный запах.

Анна — Потом Марика умерла. Внезапно Заболела и через три месяца померла.

Ива — Зачем такое слово?

Анна — Какое?

Ива — «Померла» …

Анна — Прости. Марика через три месяца скончалась. (Пауза) Не могу продолжать. Зачем ты меня прервал?

Ива — Кто ж тебя просил говорить?

Анна — Ты. Разве нет?

Ива — Ладно. Продолжай.

Анна — 28 лет назад, помниш какая была? Худая, худощавая девчонка. Стояла похожых на иголок ногах и носила очки близорука. Из очков смотрела большимы, дурными глазами. Мама велела пойти за хлеб. Открывала она бумажник, где лежали больше лекарства, чем деньги. Мама была больна. Изо рта у нее воняла. Поэтому я смотрела более дурными глазами, ведь я не могла плакать. Анна, почему ты как дура? — Спрашивали подруги и смеялись. Потому, что у мамы изо рта воняет — Отвечала я, только в мыслях.

Ива — Ты знаеш, мы в шоке. Давай выпъем, легко все переживем.

Анна — Выпей ты, если хочется.

Ива — От тебя веет холодом.

Анна — Что?

Ива — Ты не замечаеш, но…

Анна — Какая была Марика?

Ива — Тебе до нее далеко.

Анна — Знаю, милый.

Ива — Огорчилась?

Анна — Вовсе нет. Там лежит моя сумочка…

Ива — Зачем это? Прости, Анна, если огорчил. Пошутил. Думал, будет легче.

Анна — В сумочке лежит лекарство. Пора выпить.

Ива — А мне показалось, что рассердилась и решила уйти. Вот твоя сумочка.

Анна — Куда?

Ива — Не знаю. У огорченной женьщины всегда есть куда бежать. Как же мужчинам быть?

Анна — На балконе две бутылки вина лежит. Ступай.

Ива — Выпъеш?

Анна — Нет, я выпью лекарство.

Ива — И вино тоже, Анна.

Анна — Нелзя мне.

Ива — Еех, чего же стоит выпить, если не вина…

(Выходят оба. На улице бушует ветер. где-то лает собака)

Ива — На балконе лежала одна бутылка вина.

Анна — Одна? Странно. Я сама вынесла две бутылки.

Ива — И все-таки, Марика была лучше всех. Она была лучшая девушка в мире. Но к концу согрешила…

Анна — Что натворила?

Ива — Умерла…

(Пауза)

Анна — Ты не голоден?

Ива — Что? Не слушал.

Анна — Умориш ты себя от стольких раздумий.

Ива — Вино холодное как лед.

Анна — Я спросила, не голоден?

Ива — Нет, не голоден. Я для тебя пирожное где-то спрятал. Сейчас принесу. (После паузы) Вот, два больших куска.

Анна — Благодарю.

Ива — Ты ме два бутылка, я тебе два куска. Оказывается, заботимся мы друг для друга, но не ведаем об этом.

Анна — Ты же сказал, что там одна была бутылка…

Ива — Была и два, раз так помниш, но кажется ветер одну повалил и оно проскользнуло прочь.

Анна — Вкусный перог.

Ива — Правда? А это вино как лед и тоже хорош.

Анна — Смотри… Чтоб горло не заболело.

Ива — Да ну тебя… (Смеется)

Анна — Что тут смешного? (После паузы) Что наверх уставился как балбес?

Ива — Приятно быть пьяным…

Анна — Опьянел? В одной бутылке?..

Ива — Это от усталости…

Анна — Ну да…

Ива — Что ж теперь делать будем?

Анна — Другого куска никак не смогу. Не хочеш съесть?

Ива — Сказал же, не хочу. Что же теперь делать, Анна?

Анна — Давай ложится спать. Поздно уже.

Ива — Да я не об этом. Вообще что делать? (После паузы) У тебя сейчась точно такое же лицо — дурацкое, как в детстве. А в очках — прямо в ожуре. Анна, почему ты как дура? Не знаеш, что делать? (Смеется)

Анна — Зачем же я вино не выпила?.. Страшно хочется…

Ива — Вино?! Вина захотелось?! Ах ты, черт! Все уже пропил!

Анна — Скоро свеча погаснет. Пошли спать.

Ива — Да какое там тебе вино? (Будто о ней с другим человеком разговаривает) Это она просто так, чтобы отвлечь мое внимание, сказала про вино. Не по душе была моя насмешка. Жулик ты настоящая, и хитрая, как лисица. (После паузы) Кто бы мог подумать?..

Анна — Весьма признательна.

Ива — Будь здорова и стань большим девушкой. (Смеется) Если бы ты еще стала побольше и выше… Была бы прямо как идол папуасов! Я принесла бы тебе миской кровь и пальцем на скулах, на лоб тебе наложила линий. (Вдруг прекращает смеятся. Зажигает спички) Прости…

Анна — Дай покурить…

Ива — Сказать, зачем на тебя уставился?.. Мне уже страшно за твое выражение лица. Да нет, не надо мне кивать. Мне не до шуток, правда страшно. Наверное, ты такая и была всегда. Не наверное, а в действительности. Только я не догадывался. Если бы ты не рассказала о себе, если бы я не выпил это замерзшее вино, не догадался бы никогда. 28 лет назад… Как же тебя не помнить? Такая же была тогда, только без седин и морщин на лице. Тогда была обыкновенная девушка. Худощавая и похожая на удочку. От матери скрывала мое существование. Скрывала даже от себя. Я только сейчас догадался об этом, спустя 28 лет. (Пауза) Была счастлива за меня, за то, что я был рядом. В постели, под одеяло стонала от удовольствия. Только тихо, очень и очень тихо. Как летучая мышь — только сама слышала собственный голос. А делала так потому, что боялась меня потерять. Марика будто почувствовала себя лишней и умерла. И вот, опять появилась ты. Робкими шагами и робкой улыбкой. Одета была в старое, в вышедшее из моды пальто, а в кармане, как помятого платка, в кулаке скрывала собственное самолюбие. А я тебя в день свадбы вспоминаю и от жалости все за пазухой горит, совесть терзает. И оказывается, не ошибаюсь. В чем же ты виновна? Не в чем и потому тебя жалко. (После паузы) Не надо было пить…

Анна — И ты живеш с таким человеком. Помниш, что я сказала?

Ива — Много чего ты говорила…

Анна — Про то, когда в зеркале гляну…

Ива — Ты очень жестока, Анна. Трус настоящая, и потому такая. Вслух никогда об этом не скажеш, но ты ведь женщина, кто же еще? Почему сняла очки, всбесилась что женщиной назвал?

(Пауза)

Анна — Кто бы мог подумать, что столько всего наговориш? В смерти Марики ты наверное меня виниш…

Ива — Что за чушь! Идиотка ты, Анна! Марика тебя в жизни не видела и никогда о тебе не слышала.

Анна — Кажды раз надо мной издеваешся. Досадно… Откуда в тебе столько зла? За то, что я в твоей жизни существую?

Ива — Сержусь на себя, что в день свадбы тебя вспомнил. А все получилось случайно. По ошибке, в место Марики, тебя стало жалко. Таково человеческое сердце — Бъется сегодняшним днем. За несчастного жалко, счастливому — Завидуем. В чем же виноваты они? Не в чем и именно поэтому… Именно поэтому…

Анна — Бедная Марика. Умерла, но так и не узнала обо мне. Если бы знала…

Ива — Ты права. Если бы знала, не было бы ей так жалко.

Анна — Если Марика обо мне узнала, она не в коем случае не умерла бы. Потом повалился бы ты у нее на колени просить прощение. Зачем ей было после этого умереть? Человек на ноги стоит больше от ненависти, чем от любви. Такова его натура и ничего не поделаеш. Марика была жертва любви, оно ее проглотила, уморила окончательно.

Ива — А ты знаеш, что такое любовь?

Анна — Если бы этого не знала, не спрятала бы самолюбия как помятого платка.

Ива — А причем тут любовь? Тебя ко мне страх достал. Ты же трус планеты!

Анна — Страх порождает любовь, сказано ведь…

Ива — Задушу тебя, Анна…

Анна — И об этом думала. Убить меня легче всего. Никто на свете меня не вспомнил бы. Перекинеш мой труп на плечо и отвезеш в крематорий. Потом забереш оттуда мой прах и зароеш земле. На могиле выростит высокое дерево. Высокое, превысокое и бесплодное.

(Смеется)

Ива — Я правда задушу, Анна…

Анна — Тогда и дерево вырастит…

Ива (Внезапно) — Что случилось?!

Анна — Свеча погасла.

Ива — Какое сейчась время?

Анна — Половина третьего.

Ива — Электричество наверное больше не дадут.

Анна — Чего еще?..

Ива — Свеча больше нет?

Анна — Больше нет. Что ж теперь делать?

Ива — Ты разденся, я поищу свечу и зажгу…

Анна — С удовольствием, но свечи больше нет.

Ива — Тогда задушу…

Анна — Ладно, начинай.

Ива (После паузы) — Ты знаеш, на балконе стояла две бутылки вина. Одного я там же, рывком выпил.

Анна — Да что ты?

Ива — Той бутылкой я за тебя выпил. Мол это за Анну. Мол за эту умную, серьезную и трусливую женьщину. На что-же она похожа, как же я ее ненавижу. Какая же мол из нее женьщина или мать. Несколько раз видел ее на улице. Высокая, худощавая и в очках. До чего же я ненеавижу ее очки. Походка у нее тихая, робкая и все время смотрит вниз. Лишь иногда поднимет голову. Размер ноги большая, неподобная для женьщины. Взгляд нелепый, во всяком случае, так видно из очков. Губы тонкие, бледно розовые и грустные. Но самое грустное у нее — спина. Анна идет на улице. Одета в тонком, в осеннем куртке. Руки в карманы и кулаком прячет помятого платка… Об этом я думал, когда пил вино.

(Зажигает спички)

Анна — Кажется, тебе не стоило выпить…

(Долгая пауза)

Ива — И в правду не стоило. Оно было превосходное, но отравил. Окончательно отравил. Анна, давай, разденся, а я свечей поищу. Где-то несомненно найду! До чего же люблю секс в свечами осветленной комнате. Видел в иностранных фильмах. Болдею от этих картинок! Только знаю — Это меня уморит. Весь мир так же ходит, так же ест, так же одевается и так живет, как в этих фильмах! Ведь так же и ты? Да нет. Ты совсем другая, другой породы. Имя и такая у тебя — Обрезанная и холодная.

Анна — Свечей больше нет.

Ива — Знаю. И не надо…

Анна — Как удобно…

Ива — Нет, уже не хочется. А ты наверное… Прости… Да и не хочу, чтобы отца разбудили…

Анна — Отец не проснется…

Ива — Как?..

Анна — Твой отец скончался. По твоему согласию усопшего сожгли в крематорий. Это было вчера…

Ива (Себе) — Отец умер… Да здравствует отец… Что-же ты такое говориш, Анна?..

Анна — Ты представь, но это так.

Ива — Анна… Анна… Ты не знала моего отца…

Анна — Лучше тебя нет, но…

Ива — Нет, нет. Не спорь со мной. Ты вообще не знала отца.

Анна — Ветер перестал. Может поспим?

Ива — Может поспим. Может и нет. (Себе) Отец умер… Крематорий… Пепел… Поминки… Отец…

Анна — А ты любил отца?

Ива — Отца? Никогда. Боялся его — С детства и до сих пор. Отца уже нет, и мне больше страшно, как ребенка. (После паузы) Жизнь как спринт — Скорейший пробег от старта до финиша. (После паузы) Спринт — Скорейший пробег от старта до финиша… (Анна смеется) Что тут смешного?..

Анна — Дурацкая мысль пришла в голову.

Ива — Скажи. Я тоже люблю в мыслях дурака валять.

Анна — На самом деле если бы бегуны у финиша умирали. Представляеш?..

Ива — Ну?..

Анна (Смеется) — Да не убежал бы никто…

Ива — Разумеется, если бы заранее знали.

Анна — Ведь также и мы?..

Ива — Думал и вправду нелепость скажеш.

Анна (Смеется) — Прости. Не доделала. Куда ты?

Ива — На балкон. Может еще вина найду…

Часть вторая

(На улице лает собака. Издалека доносится бой кулаком об дверь)

Ива — Ветер затих. Тишина.

Анна — Бедный мужчина. Дверь не открывают.

Ива — С чего ты взяла, что мужчина бъет?

Анна — По звуку узнала…

Ива — Как неприятен этот звук. Всегда кажется, что беда случилось.

Анна — Как же было бы страшно, если бы ходил пророк от двери к двери и стучал у той семьй, где ожидалось беда…

Ива — Детский лепет.

Анна — Не страшно?

Ива — Ничего себе… бъет непрестанно…

Анна — Кто знает, может его бродяги избили?..

Ива — Ноги у тебя такие теплые…

Анна — Ах! Осторожно!..

Ива — Задел больное место?.. Извини…

Анна — Кандель еле светит.

Ива — Не надо было брать. Неудобно.

Анна — Не сидели же в темноте?..

Ива — Тишина стоит в его комнате…

Анна — С чего это неудобно?..

Ива — Его кровать, кресло, стены… Все молчит. В комнате кресло стоял? Может в кресле сидел?..

Анна — Сидел?.. Кто?..

Ива — Отец…

Анна — А как же хотелось, чтоб сидел… Может на этот раз бы сказал что нибудь…

Ива — Если бы сидел, сказал бы… Непременно…

Анна — Что? Чтобы он сказал?..

Ива — Не знаю…

Анна — Ах, если бы знала, боже…

Ива — А может, ничего и не сказал бы. Кто знает? (Вспоминает) Друг от друга мы жили далеко…

Анна — Далеко?..

Ива — Да, так и было. Наших комнат отдаляло пять метров. Ты представляеш, какая это даль?.. Иногда проходило дней четыре-пять так, что с отцом я не виделся. Однажды, ночью я встал. Отец сидел в кухне, обедал. Когда я выходил из кухни, он вслед что-то сказал. Я не услышал и он повторил: мол, через несколько дней я перестану говорить и не бойся. Я всего лишь удивился и вышел. До сих пор не знаю, он правда онемел или нет — с того дна отец не молвил ни слова…

Анна — Бедный человек…

Ива — Иногда я забывал о его существований. А кресло опять в середине комнаты стоит?..

Анна — Не знаю. Не обратила внимание.

Ива — Как же я ненавижу то кресло! Он всегда в том кресле сидел. (Вспоминает) Однажды пришел домой страшно пьяный. Повалился на кровать и в стонах заснул. Позднее во сне какой-то голос молвил в ухо: мол, как же быстро бъется твое сердце. Внезапно проснулся и сразу отрезвел — отец сидел у изголовья и проверял мой пульс. Затем встал и удалился, ушел от меня прочь. Понял, что уже был трезвый… (После паузы) Отец умер, Анна. Что же была моя жизнь?..

Анна — Твоя жизнь или жизнь отца?

Ива — Моя, Анна, моя. Что же была моя жизнь, пока он не умер. (Вспоминает) В тот день были похороны моей матери. Отец был одет в черное. У открытой могилы рукой он на лоб так ласкал маму, будто кожа усопшего жег его пальцы. Потом кулаком сыпал землю на гроб. Я ненавидел отца, в первые в жизни. Стоял десятилетний человек в трауре и мечтал, чтобы умер и отец. (Пауза) Потом мы вернулись домой. Той ночью позвал отец… Он сидел в кресле и на его лице был цвет той рыбы, которую купили для поминок. Вдруг он спросил: мол, тебе хочется, чтобы умер и отец?.. (Смеется) Ты знаеш, что со мной случилось? Подумал, что отец прочел мои мысли и разрыдался. Отец обнял меня. Сказал, чтобы не боялся, что ним ничего не случится. Мол, всегда, весь жизнь с ним все будет в порядке. (Смеется) Бедный отец. Плакал. Плакал и я, от радости и от стыда. (Пауза) Лицо горит. Это наверное от вина.

Анна — Ты куда?

Ива — Оой! Холодный дверь! Приятно приложить горячую щеку…

Анна — Твой отец умер, Ива. Может быть начнем все с начало?.. Все, абсолютно все, Ива…

Ива — Настоящее блаженство этот холодный дверь!.. У меня горит все лицо…

Анна — Все будет в порядке, Ива. Через несколько дней все пройдет и успокоемся. Я приберу отцовскую комнату, приведу порядок. Если захочеш, выбросим кресло. Знаеш, твой отец умер в той кресле… (Ива кулаком бъет об дверь) Что такое, это ты?..

Ива — Лицо горит, Анна!

Анна — Все пройдет, Ива, абсолютно все. Заглянул случайно в его комнату и вижу: Сидит в кресле и умирает. Как же не постаралась — И так и этак — Не сдвинул его с места. Сидел, положа руки на живот и лицо было такое, будто в кишках у него змей торчали. А может и правда торчали, Ива?.. Как же было холодно в крематорий, нет? В первые в жизни тогда позавидовала усопшему…

Ива — У меня горит лицо, Анна. потуши кандель…

Анна — Скоро к нам придет покой, Ива. Переживать будет больше незачем. Может и ребенок родится… Эти очки вообще сниму, никогда не надену. И под одеяло стонать буду громче… Знаеш, по моему лучше сжечь то кресло… Если отвезем в крематорий, не откажут сжечь? А мы объясним все и по моему не откажут. (Ива бъет об дверь) Потом отнесем пепел и посыпим на могиле твоего отца…

Ива — Я больше не могу, Анна, замолчи!

Анна — Если у нас родится ребенок, отцовскую комнату переделаем в детскую. Покрасим стены в цвета радуги, поставим комнатные растения. (После паузы) Аггу, аггу, аггу, малютка, мама с тобой ходила как утка. Усни, малютка… Не плачь, малютка… Усни… Усни… Усни же, сволочь! (Ива бъет об дверь) Усни! (Истерично) Усни!!!

(Долгая пауза)

Ива (Щепотом) — Анна, Анна, что с тобой?..

Анна (Щепотом) — Уже утро… Надо одется и идти…

Ива — Мы настоящие идиоты…

Анна — Что поделаеш?..

Ива — Я проголодался…

Анна — У меня в сумочке яблоко лежит. Хочеш?

Ива — Дай. (Ест) Какой сочный и сладкий. (Пауза) Ты что, Анна, плачеш?!

Анна — Кажется… (Плачет)

(В комнате доносится шум только что проснувшиеся улицы)

Занавес