Тема офисов раскрыта28 декабря 2009

Марыся Никитюк

Спектакль: «Бизнес. Кризис. Любовь»

В театре Русской драмы им. Леси Украинки

Драматург: Урс Видмер, пьеса Top dogs

Режиссер: Леонид Остропольский

Практически одновременно в Театре им. Леси Украинки в преддверии Нового года вышли давно обещанные премьеры «Ангелочек» (Сексуальные неврозы наших родителей) в постановке Аллы Рыбиковой и «Бизнес. Кризис. Любовь» (Top dogs) в постановке Леонида Остропольского. Оба спектакля названы не в соответствии с оригиналами, что, очевидно, объясняется желанием театра актуализировать и адаптировать пьесы к украинским реалиям. Далеко не всем понятно англоязычное сленговое Top dogs (топ-менеджеры высших эшелонов управления), хотя оно наилучшим образом подходит этому спектаклю, посвященному оставшимся за бортом жизни управленцам, зато отечественное «кризис» — и актуально, и завлекательно для зрителя.

Рефлексировать на тему офисов в театре сегодня очень популярно. В киевском театре «ДАХ» идет спектакль «Бесхребетность» по пьесе Ингрид Лаузунд, в Москве — по этой же пьесе постановка «Offис» в Театре им. Пушкина, последний «офисный» сюжет — в московском Молодежном театре «Под давлением 1–3» — три истории, написанные Роландом Шиммельпфеннигом. У всех офисных постановок и пьес есть одна общая черта — их персонажи маленькие, безликие, смешные и в то же время — узнаваемые, они — часть современности.

«Бизнес. Кризис. Любовь» в Театре русской драмы «Бизнес. Кризис. Любовь» в Театре русской драмы

Герои «Бизнеса. Кризиса» — уволенные топ-менеджеры, реабилитирующиеся в специальном центре, где для них ищут новую работу. Пьеса создана в так называемом постдраматическом ключе: нет цельного сюжета, текст соткан из отдельных фрагментов, в которых раскрываются темы человеческого одиночества, фанатичного трудоголизма, взаимоотношений полов, нездорового поклонение брендам и тотальной подмены ценностей.

В самой пьесе достаточно и фарсового заряда, и апокалиптического ужаса, но режиссер Леонид Остропольский сосредоточился все же на первом, пренебрегая патетикой и драматургией апокалиптического настроения. Старшее поколение актеров театра Русской драмы, умеющее играть с напором, театрально играть в самом прямолинейном смысле этого слова, здесь как никогда уместны. Именно умение пафосно рычать под стать Ричарду Третьему, рассказывая о своем увольнении, или биться с истерике, говоря о новом «Порше» создает ту нервную, болезненную основу спектакля, выводя его на уровень отменного гротеска. Как оказывается, соединение академической школы и современного актуального текста, надрывной игры и обыденности тем создает удивительный эффект и поле для зрительской рефлексии.

Сценографически спектакль решен Корнейчуком в хай-тековском минимализме, который в сознании зрителей прочно ассоциируется со стеклянными офисными небоскребами. В глубине сцены стоят белые ширмы, напоминающие и отдельные кабинеты, теснящиеся друг за другом, и плотно закрытые жалюзи, которые используют как экран для видео и как офисный элемент. Сверху время от времени опускаются планшеты, пестрящие менеджерским глоссарием.

Радует искреннее хулиганство и баловство, с которыми актеры играют своих грустных и разудалых марионеток. Валентин Шестопалов, произнося свой монолог о том, как его персонаж мечтает поработать в зоопарке возле вольера с гориллой, доводит зал до исступления. А Леонид Титов с наивными детскими интонациями повествует о том, как мечтает пойти в горы в поход с начальником, и, тут же, не меняя тональности, сообщает, что скинул бы своего шефа со скалы вниз. Когда история только начинается, персонажи предстают в офисном дресс-коде, ближе к финалу, когда все истории уже рассказаны и действие приобретает абсурдный характер, они ходят по сцене под табличками разных брендов в платьях с длинными до пола рукавами. Так физически выражается спрятанная в них под различными масками детскость и ранимость — неприкаянных офисных Пьеро, выброшенных, оставленных Арлекинов.

Татьяна Остаповна и Олег Раенко — офисные Пьеро Татьяна Остаповна и Олег Раенко — офисные Пьеро

Надо сказать, что современная драматургия Театру русской драмы очень к лицу. Возможно, даже больше, чем те «вечные» темы, которые порядком приелись зрительскому глазу, но прочно закрепились в репертуаре.


Другие статьи из этого раздела
  • Спіймати Місяць

    В холодному небі метрополії не літають дракони, риби-гіганти і срібні красуні, спустившись з зірок на тонкому павутинні. Циклопічна ніч з лупатим місяцем — застиглий фотокадр, романтична картинка урбаністичної ночі. Запилюючи погляд в потрісканих асфальтах буднів дуже хочеться закинути голову назад і роздивитися в смогових небесах казку.
  • «Беззащитные существа» в  «Новом киевском театре»

    19 декабря 2009 года ученик Эдуарда Митницкого — режиссер Виталий Кино — открыл на улице Михайловской 24-ж на базе своего выпускного актерского курса из Киевского театрального колледжа «Новый украинский театр», в репертуаре которого пока три дипломных спектакля: «Бесталанная» (И. Карпенко-Карый), «Шекспириада» (В. Шекспир) и  «Беззащитные создания» (А. Чехов)
  • Блеск и нищета обыкновенного таракана

    На Kyiv poetry week показали белорусский спектакль Дмитрия Богославского и Светланы Бень по стихотворениям ОБЭРИУта Николая Олейникова
  • Хорошего ровно половина

    Лаборатория Дмитрия Крымова одна из нескольких коллективов-лабораторий, которые режиссер Анатолий Васильев поселил под одной крышей в бывшем своем театре на Сретенке, названном «Школой драматического искусства». Когда года три назад Анатолий Васильев позвал Дмитрия Крымова с его студентами под крыло «ШДИ», Крымов уже возобновил свои театральные опыты показом спектакля «Недосказки». Труппа Крымова не знает художественных границ: как художники они создают красивый визуальный мир декораций, вовлекая в игру предметность и оживляя ее, как актеры они играют, танцуют и поют
  • Испытание Вагнером

    Репертуар Киевской Оперы топчется вокруг «шлягеров» XIX — начало XX веков. В него включены «обязательные» произведения украинской музыки, ведь без  «Тараса Бульбы» и  «Запорожца за Дунаем», по мнению театральных менеджеров, никак не обойтись украинскому слушателю. Зачем ему, меломану, в самом деле, моноопера «Нежность» Виталия Губаренко? Архаичные постановки добротно «украшены» анахроничными актерскими приёмами: «Посмотрите, как взволнованно я заламываю руки» или  «Мы словно целуемся, поэтому мы отвернулись от публики»

Нафаня

Досье

Нафаня: киевский театральный медведь, талисман, живая игрушка
Родители: редакция Teatre
Бесценная мать и друг: Марыся Никитюк
Полный возраст: шесть лет
Хобби: плохой, безвкусный, пошлый театр (в основном – киевский)
Характер: Любвеобилен, простоват, радушен
Любит: Бориса Юхананова, обниматься с актерами, втыкать, хлопать в ладоши на самых неудачных постановках, фотографироваться, жрать шоколадные торты, дрыхнуть в карманах, ездить в маршрутках, маму
Не любит: когда его спрашивают, почему он без штанов, Мальвину, интеллектуалов, Медведева, Жолдака, когда его называют медвед

Пока еще

Не написал ни одного критического материала

Уже

Колесил по туманным и мокрым дорогам Шотландии в поисках города Энбе (не знал, что это Эдинбург)

Терялся в подземке Москвы

Танцевал в Лондоне с пьяными уличными музыкантами

Научился аплодировать стоя на своих бескаркасных плюшевых ногах

Завел мужскую дружбу с известным киевским литературным критиком Юрием Володарским (бесцеремонно хвастается своими связями перед Марысей)

Однажды

Сел в маршрутку №7 и поехал кататься по Киеву

В лесу разделся и утонул в ржавых листьях, воображая, что он герой кинофильма «Красота по-американски»

Стал киевским буддистом

Из одного редакционного диалога

Редактор (строго): чей этот паршивый материал?
Марыся (хитро кивая на Нафаню): его
Редактор Портала (подозрительно): а почему эта сволочь плюшевая опять без штанов?
Марыся (задумчиво): всегда готов к редакторской порке

W00t?